(По воспоминаниям уроженки нашего села Пирожковой Марины Петровны, 1913 г.р.)

   Церковь была построена в конце Х1Х века на средства жителей села Карасёво. Люди жертвовали деньги, украшения, скотину. Мужики сами заготавливали камень и лес. Строили церковь лет пять. Так долго потому, что трудились в свободное время - после посевных работ, до сенокоса и после уборочной. 

Строили миром, т.е. всем селом. Мужики и молодые парни клали камень, а бабы и девки месили глину с песком, таскали для кладки. Даже старухи помогали и ребятишки – сушили и теребили мох. 

Здание было построено на главной площади села, чуть в сторону речки, стояло на высоком каменном фундаменте, с высоким каменным крыльцом, сруб деревянный, и крыша, и купола. Куполов было три. Звонница была под главным центральным куполом. Звонили перед службой, в праздники. Звонили парни молодые, кто хотел. Лучше получалось у тех, кто играл на гармошке. Их чаще и просили. Вся церковь, и стены и купола были окрашены в зелёный цвет. Только кресты блестели. Их поднимали и устанавливали тоже сами жители. Никто не хотел лезть на купола, боялись высоты. Родионов Василий решился. Мужики перекинули через крышу церкви толстый канат, держали его за оба конца. По нему Василий и залез на крышу, затем, обвязав себя верёвкой, забрался на купол. Мужики бросили ему конец верёвки, за которую был привязан крест. Помощники стояли на лесах, на лестницах, в звоннице. Кресты установили за неделю. 

Церковь окружала большая ограда. Входные ворота - кованые, на двух толстенных столбах. Справа от ворот в ограде стояла сторожка. Сторожем был Крутский Александр. По разговорам, он и сжёг церковь потом. 

Церковь наша была видная, внушительная снаружи и очень красивая внутри. Имелся большой иконостас, очень богатый. Главные иконы, которым молились все прихожане, были – «Николай Угодник» и «Пресвятая Троица». 

Прихожане были не только карасёвцы, но и жители других деревень: Падуна, Бурдишки, Шумика, Украинки, Весёлого посёлка. 

В церкви служили воскресные службы, крестили, венчали, отпевали. На Крещение мужики у моста прорубь вырубали, ставили над ней шалаш из холстины. Многие люди окунались. А для святой воды рубили прорубь выше по течению, как раз напротив главного креста, её поп и освящал. Народу приезжало - тьма! Столько ещё на Пасху бывало. 

Со дня открытия церкви священником был отец Порфирий (в миру Порфирий Григорьевич Попов). Семья священника жила в первом доме от церкви.

В их семье было четверо детей – два сына и две дочери: Александра, Порфирий, Наталья и Василий. Были у них и батраки, вместе с семьёй священника они работали в поле: пахали, сеяли, косили, жали, молотили. Кроме пашни у попа был большой огород, много скотины, птицы, пасека. Везде отец Порфирий работал сам и его домочадцы. Когда дети подросли, то старшая дочь Александра руководила церковной школой. Учила богословию. Сам отец Порфирий учил грамоте. Когда подросла Наталья, то она стала учить счёту, а до этого была приезжая учительница. 

При церкви был хор из женщин. Моя мать пела в нём и отцова сестра. Руководила хором матушка, жена отца Порфирия. Сын Порфирий окончил семинарию, а младший Василий стал военным. В гражданскую ехал, по ранению, домой в отпуск. Его наши партизаны в плен захватили. Но не расстреляли, отпустили. В благодарность отцу Порфирию, что от сожжения колчаковцами деревню нашу спас. Так Василий ещё партизан военной науке учил. 

В 1928 году отца Порфирия арестовали и увезли. Семью тоже выслали куда-то. Церковь разворовали, растащили иконы, кресты, лампады. В самой церкви теперь хранили зерно. 

Все православные стали ездить в Черепановскую церковь. В 1930-м году, зимой, из какой-то деревни, вроде из Бурдишки, везли крестить ребёнка и то ли с пути сбились, то ли волки погнали, но семья замёрзла. Тогда прошение написали и власти разрешили снова церковь открыть. А уже и крестов не было. Поставили самокованные. Бабы и старухи вымыли, побелили, из дому принесли иконки. И на Пасху в 1930 году служили службу. Священник был приезжий, отец Павел. Он не жил в Карасёво, а приезжал, проводил службы, венчал, крестил. А летом 1934 года церковь сгорела. Мы пришли с сенокоса, управились, уже многие спать легли. Вдруг крики, шум: «Карасёво горит!». Выскочили - огненный столб в небо. Сгорела как свечка... Потом, до осени ещё службы проводили, в сторожке. А снег лёг, совсем перестал приезжать священник...