Оглухино на карте нет

Это воспоминания из жизни моего прадеда Савченко Павла Фёдоровича о его малой родине - деревне, которая исчезла с карты нашего района – Оглухино. Она находилась на северо-востоке от села Кыштовка на берегу реки Чёка, в пяти километрах от деревни Колбаса. Возникло поселение в середине 19 века, где поселились чалдоны, выходцы из донских степей. Павел Федорович  вспоминает, как туда приехали выходцы с Украины, одними из которых были семьи Савченко и Шипичук. Вот это повествование:  
 
«Этот рассказ поведал мне мой дядя Андрей Иванович. Мои предки жили на Украине в селе Соловивка Житомирской губернии. Житель этого села Губатюк Семён украл у попа запряжённую тройку лошадей и поехал кататься по селу. Потом загнал в имение Савченко Ивана Андреевича, где в огороде был овин для сушки хлеба и спрятал. Поп узнал, кто тройку украл, и был суд по селу. Губатюк Семёну был вынесен смертный приговор. Но у попа служила няней Савченко Мария Ивановна, которая была дочерью Ивана Андреевича. Она уговорила попа дать помилование Губатюку, а также своему отцу, который помогал прятать у себя тройку лошадей. Губатюку заменили смертный приговор на ссылку в Сибирь.

Семён Губатюк своим ходом под конвоем пришёл в Сибирь, в село Кыштовку. Посмотрел, что земли много, лесу много, воды много. Люди живут свободно, привольно. Посмотрел и вернулся к себе на Украину. Рассказал, как живут люди в Сибири. В это время в России проводилась реформа Сталыпина (1905-1907гг.), по которой шло переселение крестьян из центральной части России на восток, за Урал. Многие жители села Соловивка погрузились в вагоны и поехали в Сибирь.

Доехав до станции Татарск, часть семей отправились в Чистоозёрку, Купино, а часть - в Кыштовку, где и разъехались по сёлам Оглухино, Новочёкино, Киевку и другие деревни.  В Оглухино жили старожилы (чалдоны), а у переселенцев прозвище было хохлы. Старожилов в деревне было немного.

Закончилась Первая Мировая война (1914-1918гг.), на которой служили дядьки и отец мой. Моя мама Василиса Николаевна и отец Фёдор Иванович поженились в 1919 году. Отец был организатором колхозов. В деревне Оглухино было два колхоза. Позже они соединились в один, под названием им. Ковтуна. До колхозов у нас было две лошади: Серко и Серуха. Я их хорошо помню. На Серухе ездил верхом.

Старожилы обижали переселенцев до самой коллективизации. При колхозе люди смирились и стали жить дружно.

Коллективизация была в 1927 году. В колхозы шли одни лодыри, да кто не хотел работать. Зажиточные крестьяне не хотели идти в колхоз. По указу сверху сельские советы оформляли зажиточных крестьян и у них забирали весь скот и постройку, а людей с ребятишками ссылали за болото. Из построек, отобранных у крестьян, сделали клуб, контору, школу, магазин. В деревне организовался сельский совет, председателем которого был мой отец. Между отцом и дядькой Андреем Ивановичем часто шли споры: «Нужен колхоз или нет?».

Отец был на стороне колхозного движения, а дядька против, называв колхозы «Чиртово бисиво». Так до 1932 года все зашли в колхоз. Работали люди за трудодни. В конце года рассчитывали хлебом и деньгами, но денег почти не было. Колхоз расходовал всё на свои нужды.

В деревне Оглухино  по переписи 1926г. было 133 двора, где проживало 540 человек (308 мужчин и 232 женщины). На территории существовал сельский Совет, школа и маслозавод (данные из документов Кыштовского музея). Перед войной 1941-45 гг. в деревне было уже около 150 дворов - три больших улицы под названием 1-я, 2-я , 3-я и несколько переулков, которые располагались на берегу реки Чёка.

Здесь же всё время работала мельница. Около мельницы всегда было людно: народ приезжал молоть зерно, а дети рыбачили, играли и любовались брызгами воды, под напором которой крутились большие лопасти мельничных колёс.

В 1941 году началась Великая Отечественная война.  На войну призвали всех трудоспособных мужчин. Остались лишь старики, женщины и дети, на плечи которых лёг непосильный деревенский труд. Пахали, сеяли, убирали хлеб, ухаживали за скотом, заготавливали дрова, вели домашнее хозяйство. Большую часть выращенной продукции  сдавали государству под лозунгом: «Всё для фронта! Всё для победы!». В колхозе не было никакой техники, работали на лошадях да на быках. В деревню с фронта не вернулось 82 мужчины.  Деревня почти умирала.
 
Мой отец Фёдор Иванович был тяжело ранен. Пришёл домой в сопровождении медсестры. Не ходил. Был инвалид 1 группы. Оставшись после войны без мужчин, деревня выжила, благодаря труду тех, кто остался жить и работать.

Меня взяли в армию с 9-го класса 1943 года в апреле месяце. Был три раза ранен. Имел награды:  «Орден Славы» 3-ей степени,  медали «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «Орден Отечественной войны» 1-ой степени и много юбилейных медалей.

После войны остался работать на кыштовском Сушзаводе (1945-1977гг.) Ежегодно я и мои дети ездили в Оглухино к моим родителям. В 60-е годы при укрупнении колхозов из небольших деревень люди стали уезжать. В 1964 году мои родители переселились в село Кыштовку. В Оглухино в течение 10 лет оставалось несколько семей, которые вскоре покинули деревню.

Я женился в 1947 году на Горбачёвой Анне Филлиповне, с которой прожил 54 года. Вырастили 6 детей. Похоронили её 7 января 2003 года. Бывал  с детьми и внуками я  на месте бывшей деревни. Прошли по её улицам, побывали на кладбище, посидели на бывшей усадьбе родителей.


Разговор с дедом