Старожилы Колывани с удивлением вспоминали, что к тому времени в жизни города мало что изменилось с дореволюционной поры. После революционных событий наряду с городской думой работал Совет. Находясь в одном здании (в доме Н.Т.Орлова – на разных этажах) они принимали противоположные решения, но вооружённых столкновений не было. Как не было их и в период захвата Новониколаевска бело-чехами, колчаковцами, а затем их разгрома. Отдельные отряды отступавших к Томску белогвардейцев проходили через город и деревни, меняя уставших лошадей, не проводя массовых расправ и конфискаций, хотя небольшие партизанские отряды совершали нападения на обозы с целью завладеть оружием.

После освобождения Колывани от колчаковцев 14 декабря 1919 года в городе был организован революционный комитет – горревком, первым председателем которого стал А.Н.Предтеченский.

Политика военного коммунизма, которая вынужденно проводилась в первые годы советской власти, вызвала ряд выступлений крестьянского населения. Реквизиции, конфискации, чрезвычайный налог и, особенно, продразвёрстка вызывали массовый протест. Обязательные нормы сдачи зерна, разных видов продовольствия, фуража превосходили возможности хозяйств бедняков и середняков. Богатое крестьянство – «кулаки», имевшие большие запасы, скрывали их. К ним применялись суровые меры: конфискация имущества, лишение свободы, расстрел.

К весне 1920 года продразверстка была введена и в Сибири. Проводилась она с большими трудностями. Кулаки саботировали сдачу хлеба. В местных Советах малограмотные представители власти слабо вели разъяснительную работу среди населения о помощи голодающим в стране. К тому же, после разгрома войска Колчака на территории Сибири осталось много белогвардейских офицеров. Только в Новониколаевском уезде, в состав которого входил город Колывань с окрестными селами и деревнями, добровольно зарегистрировалось 374 человека, а сколько их проживало без регистрации и нелегально, под чужими фамилиями. При сборе разверстки представители продовольственной армии оказывали давление на крестьян, широко применяя аресты, привлечение к трудовой повинности на лесозаготовках, гужевых перевозках, насильственную конфискацию и другие карательные меры.

Все эти обстоятельства служили отличными аргументами противникам советской власти для организации мятежа против нее.

Как свидетельствуют документы, в марте 1920 года во Вьюнах появляется отстраненный от должности врача г.Колывани и назначенный в это село Н.И.Соловьев. Вскоре, под видом сотрудников и больных, в больницу стали поступать колчаковские офицеры. Некто Иванов с сыном из Новониколаевска организовал во Вьюнах кузницу. Бухгалтером в кредитное товарищество устроился Комиссаров, как выяснилось потом – полковник с дальнего Востока. Так и составился центр будущего мятежа, руководителем штаба которого стал В.П.Перхов – агроном второго участка, а его помощником Кириллов.

Штаб мятежников в Колывани во главе с полковником Н.А.Северским (Яковлевым) сложился из колчаковских офицеров, купцов, кулаков.

Центральным органом подготовки мятежа был так называемый Совет, составленный из представителей штабов окрестных селений. Возглавил его штабс-капитан В.П.Перхов. Тщательная подготовка велась с марта. Осуществляя лозунг «Советы без коммунистов», организаторы сумели во многие местные Советы провести своих людей, что позволяло заранее узнавать о всех намечающихся мероприятиях и манипулировать крестьянами. Была организована разведка, конная почта между деревнями, Колыванью, Новониколаевском. На местах формировались и вооружались «боевые отряды». В ход шли и охотничьи ружья, и обрезы, и вилы, и косы, и топоры, и дубины. Газета «Дело революции» сообщала: «…Белогвардейцы были вооружены винтовками, для …спровоцированных крестьян были накованы пики, на что было израсходовано до 8 пудов железа».

Происходило это все потому, как указывал в своем труде «Восстание» М.К.Глазырин (ПАНО, ф.5, оп.1, д.1626, с.3), что недавно созданные деревенские комячейки «…плохо организованные…не приняли никаких мер и впоследствии жестко поплатились».

Ускорили начало вооруженного мятежа устроенные бунты в Кандаурово и Вьюнах (где по плану продразверстки нужно было дополнительно взять 100 пудов зерна и 36 голов крупного рогатого скота) и на сходе делегатов деревень во Вьюнах, 3 июля, где решался вопрос об организации Вьюнской волости, выделявшейся из Чаусской, и об избрании его руководства.

Узнав, что инструктор уездного исполкома Белинченко отправил в Новониколаевск телеграмму с просьбой о помощи, штабс-капитан В.П.Перхов потребовал начать вооруженное выступление немедленно. Мобилизовать всех мужчин от 18 до 45 лет. Заставить всех кузнецов ковать пики. Ввести дисциплину, как на войне. Разослать везде посыльных с сообщением о том, что Омск и Новониколаевск в руках восставших; на Новониколаевск движется японская армия с наследником престола Михаилом Александровичем. И, самое главное, что коммунисты собирали продразвёрстку для себя, а теперь готовятся к бегству на крестьянских подводах. Поэтому, немедленно арестовать всех партийных, вооружиться, и идти во Вьюны.

На 6 июля была объявлена мобилизация подвод для вывозки в Новониколаевск собранного по продразверстке продовольствия. Пред утром во Вьюнах и окрестных деревнях были арестованы партячейки, около 70 человек, и заперты в подвале под больницей (бывший дом Белякова). Отряд мятежников во главе с Соловьевым отправился на лошадях в Колывань, где ночью по улицам уже скакали «нарочные», и, не слезая с коней, стучали в окна, объявляли, что в 5 часов приказано подать на площадь подводы для коммунистов, которые с награбленным добром и семьями будут спасаться бегством.

Подходившие к 5 часам на совместное совещание члены горревкома и уезжающие на продразверстку увидели толпу, собиравшуюся у здания. На вопрос, зачем люди собрались, получали ответ: «Делить покосы». Толпа росла, появились лозунги «Долой продразвёрстку», «За советскую власть без большевиков», «Свободу всем арестованным».

Председатель ревкома А.Н.Предтеченский и военком В.П.Шубин вышли к толпе, призывая не верить злонамеренным слухам, сплотиться вокруг рабоче-крестьянской власти, потому что крестьянство, исполняя задания продразверстки, спасает от голода рабочих, и от гибели всю промышленность страны. Сочувствующие советской власти расходились, но прибывали вооруженные мятежники из соседних сел. К 10 часам в город ворвался отряд из Вьюнов. Они убили милиционеров, захватили около 50 винтовок, разгромили суд, заняли телеграф. Началась звериная охота на коммунистов, советских активистов, первых коммунаров и членов их семей. И не только в Колывани. Мятежом было охвачено 65 населенных пунктов Новониколаевского и Томского уездов, «под ружье» поставлено было около 6000 человек. Невозможно равнодушно читать рассказы очевидцев мятежа, записанные В.С.Гордиенко, страницы «Исторической справки о Колывани» Н.Н.Князева (ПАНО, ф.5, оп.4, д.1625), уже опоминавшееся «Восстание» М.К.Глазырина. Они изобилуют фактами зверств мятежников, не щадивших даже женщин, стариков и детей.

Коммунисту И.Ф. Новоселову удалось на коне выбраться из города, добраться до станции Чик, а оттуда поездом – в Новониколаевск и сообщить уездному комитету о восстании.

На подавление мятежа было направлено около 600 красноармейцев под общим командованием С.Г.Гиршовича. Наступление велось тремя группами: Западной сводной, Средней и Восточной. Район мятежа был взят в кольцо. В Колывани было сосредоточено около 2000 мятежников. 10 июля 1920 года город был освобожден силами одной сотни красноармейцев. К 18 июля мятеж был подавлен повсеместно. В соответствии с циркулярным предписанием Сибревкома от 8 июля 1920 года «…расстрелу подлежат…захваченные с оружием в руках, не сдавшие оружие или скрывшие его после прихода красных войск, все остальных арестованных направлять в Новониколаевскую ЧК».

Как известно, зло порождает зло. За 6-8 июля мятежниками на территории Колыванского района было замучено и казнено 173 человека, из них 120 коммунистов. При подавлении мятежа расстреляно на месте около 250, до 1000 человек прошло через ЧК и суды, - около 600 осуждены и заключены в лагеря, 381 человек – расстреляны.

На 14 братских могилах в Колывани и селах района стоят скромные обелиски в память о 173 погибших за советскую власть. Есть они и в других районах.

И нет даже следов захоронения мятежников, многие из которых были тоже за советскую власть, только без большевиков и продразвёрстки.

Задумаемся о трагедии этого кровопролитного события 100-летней давности, ожесточившего сердца людей, о неразрывной связи его с традициями Гражданской войны в стране.