Бывало всякое: и хорошее, и не очень. Всё бывало, как и в других краях нашей большой страны.
Население Шумихи поначалу росло как на дрожжах. В период коллективизации, правда, много народу отсеялось. В тридцать седьмом несколько человек вообще увезли по линии НКВД. Потом, уже во время Отечественной войны мы узнали, что некоторые наши земляки защищали Родину в штрафбате.
Во время войны деревня опустела, из мужчин только старики да демобилизованные по тяжёлому ранению. 

   Наша бабушка на фронт проводила четверых сыновей. 

Старший сын вернулся старшим сержантом, орденоносцем. 

Второй сын - кадровый военный, имеет много медалей и орден Кутузова.

Третий сын бабушки, мой отец, ушёл в ноябре 1941 г. Участвовал в Сталинградской битве. В сентябре 1942 г. попал в плен, угнали в Латвию. После освобождения в сентябре 1944 г. продолжил воевать. После победы над Германией сразу же отправили на войну с японцами. Имеет медали за Победу над Германией и Японией. 

Отец не любил рассказывать о войне. Только однажды, когда я, маленькая, не хотела пить тёплое молоко, папа сказал, чтобы я подождала, пока он поймает лягушку - она молочко остудит. Оказывается, китайские крестьяне их угощали молоком, а для охлаждения в крынку бросали лягушек. После этого он никогда не пил молока.

О младшем брате отец толком ничего не знал. Тот после войны вроде бы служил в Кремле и прожил всю жизнь в Москве. Сетовал, что папа пленом подпортил ему карьеру... 

Хоть и вернулись с войны живыми сыновья нашей бабули, однако умерли все очень рано.

А из деревенских наших земляков не вернулись домой тридцать восемь человек... 

Многие славно воевали, орденоносцы. Вернулись, кто слепой, кто без руки, а кто весь изрешечён, так что живого места нет. 

   Большую свою Родину отстояли, а вот малую – не смогли.
Всё, что во время войны удержалось на хрупких женских плечах, начали разрушать. Смоляной завод закрыли. В начале шестидесятых кирпичный завод тоже закрыли, проще было кирпич возить с больших заводов. Столярные мастерские перевели в соседнюю деревню, там, оказывается, работать негде, а нашим жителям надо было трудиться на полях. Полей за нами было пять тысяч пахотных гектаров. Да, земли плодородные впридачу с трудолюбивым народом. 

Но... Закрыли садик и ясли, а построенное под новый садик здание начальство вывезло, по слухам, под тюрьму, так было важней. Это многим не понравилось, и четверть деревни опустела. 

Со временем в деревне исчезли целиком две улицы.

   Ещё некоторое время сохранялась молочная ферма, но и её убрали на центральную усадьбу, в с. Ояш. Проще было разогнать и вывезти все, чем отсыпать дорогу, чтобы молоко возить. А ведь у нас такие хорошие выпасы, и надои были большие, хоть и доили женщины вручную. 

Оставили откормочные гурты. Мужчины работали на полях за трудодни, а женщины - где придётся. Зимой лён перебирали, молотили, трепали, зерно лопатили. А летом работали на покосах, лён дергали. Но жили весело и открыто, на работу и с работы шли с песнями. Хотя ещё до работы напахаются дома, да и после неё - у всех огороды, дети и домашнее хозяйство... 

   Мы до четвёртого класса учились дома, в Шумихе, а восьмилетку заканчивали в д. Камень, за три километра от нас. Туда и обратно ходили каждый день, невзирая на погоду, да и одежда ведь была одна на все сезоны - фуфайка да кирзовые сапоги. Школьная форма имелась у немногих, ходили в простых платьях. Да ещё чернильницу несёшь с собой, а чернила замерзают или прольются на ходу, ручки перьевые ломались часто. Это уже в семидесятые пошли поршневые авторучки да шариковые. А нам учительница русского языка не разрешала ими писать: дескать, нажим неправильно делаем. 

Девятый и десятый классы мы заканчивали в Ояше, ну а потом ехали покорять город. Кому-то он покорился, а кому не повезло, те возвращались домой. Но родители не хотели такой жизни для своих чад и пристраивали их как могли в городе.

   С приходом цивилизации и всяческих реформ нашу деревню совсем забросили, а в девяностые разорили подчистую. Всё что можно, отсюда вывезли. Домов осталось десятка два, да дачники поселились. Правда, наши дети по-прежнему рвутся домой и сожалеют о развале деревни. 

Всё разваливается, клуб и школа пришли в упадок. Только радует глаз Камень Памяти нашим односельчанам. Ведь у нас ребята были и в Афганистане и в Чечне... 
Спасибо главе администрации за дорогу, что хотя бы в зимнее время она у нас есть. 

   Знаю, это история не только нашей деревни. Тысячи таких деревень и судеб человеческих сломано. Тысячи населённых пунктов вовсе перестали существовать. Их названия остаются в нашей памяти, но вот место нахождения уже и не сразу найдёшь. Всё заросло лесом. 

Что отцы и деды наши создавали, оставили нам, то мы сберечь не смогли, и внукам уже оставить нечего...