Сидит Иван у окна, наблюдает природу зимы, как метель на метле, будто Баба Яга, по сугробам скачет, да про сенокос думает. Как сенокос-то пройдёт, если руку второй раз повредил? Первый-то раз ещё года четыре тому, и болела рука чуть ли не год. Сенокос он тот помнил, как кость стонала ― просто страсть!.. 

И придумал же Иван, как накосить без литовки. Сначала всё в тетрадке что-то рисовал, потом на МТС бегал за железками какими-то, а как май пригрел ― в сарай ушёл к старому мотоциклу и выехал в аккурат к сенокосу на механической сенокосилке. 

Первый раз, когда поехал по деревне, все, кто в деревне был, все на улицу высыпали смотреть на Иваново чудо. Ох и зависть-то потом каталась из дома в дом, будто та метель по сугробам! 

А Ивану что, он сена накосил, ни разу не махнув литовкой, был горд и счастлив. Но не знал Приваленко, что с той памятной послевоенной поры разбудил он в местных мужиках, а более в пацанах сопливых, страсть к изобретательству. 

В одной Боярке их теперь столько, сколько во всем другом районе не сыщешь!