Я – не компьютерный человек. И поэтому не сразу обратил внимание на электронное письмо старшего сына Данила из Москвы: «Пап, привет! Нашёл награды Дмитрия Петровича, с выпиской из наградных листов – обалдеть! Смотри…». И четыре ссылки из общедоступного электронного банка документов «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» архива Министерства обороны России. Я стал открывать ссылки, и у меня руки затряслись, я не верил глазам. Это были рукописные копии наградных листов моего отца Дмитрия Петровича Поминова…

  Эти рукописные строки, которым уже почти семьдесят лет, дороги мне ещё и потому, что фронтовая часть жизни отца, рано ушедшего из жизни, так и осталась для меня в значительной степени неизвестной. Что-то он, конечно, рассказывал, но всё это были лишь эпизоды, фрагменты, частности… Никакой целостной ясной картины о двух с половиной годах его жизни (отец был на фронте с декабря 1942 до Победы, а демобилизовался и вовсе в конце 1946 года) у меня не сложилось. И я не успел его подробно расспросить – думал, успею ещё…

  После смерти отца на семейном совете решили¸ что его боевые награды и фронтовая реликвия – цейсовский артиллерийский бинокль с облупившимися боками и одним дефектным окуляром (на нём резьба сорвана), а также сохранившиеся документы останутся у меня… Были ещё наградной пистолет со всеми удостоверяющими бумагами и финка с наборной ручкой. Пистолет вскоре после возвращения домой отец сдал с военкомат – от греха подальше… А финка, с которой отец не раз ходил в тыл к немцам и которую я хорошо помню, где-то затерялась. Отец позволял её брать нам со старшим братом, и мы её где-то «заиграли». Не исключено, впрочем, что финку «увёл» кто-то из наших приятелей.

  Все боевые награды отца целы. Раньше мы с моими сыновьями всегда доставали их на День Победы, я что-то о них рассказывал, но никогда не мог внятно объяснить детям, за что их дед получил две медали и два ордена. И вот читаю сам…

НАГРАДНЫЕ ЛИСТЫ

  "Поминов Дмитрий Петрович, ефрейтор, автоматчик первой роты отдельного батальона автоматчиков 23 Отдельной стрелковой бригады, представляется к Правительственной награде Медалью «За отвагу». Год рождения 1922, национальность русский, член ВКП (б) с 1943 г, № п/б 52111978, на Калининском фронте с 15.01.43 года, ранений не имеет, в Красной Армии с 25.11.41 г., призван Купинским РВК Новосибирской области. Наград не имеет».

  Далее – «Краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг»:

  "Тов. Поминов Дмитрий Петрович во время атаки взводного опорного пункта противника по захвату контрольного пленного 29.10.43 г. проявил мужество и отвагу.

  Тов. Поминов несмотря на сильный артиллерийский и миномётный обстрел Смело и Решительно (оба слова написаны с прописных букв – Ю.П.), увлекая за собой остальных бойцов, ворвался в траншею противника, поддерживая своим огнём из Пистолета Пулемёта (оба слова – с прописных букв, речь об автомате ППШ – Ю.П.) продвижение своего отделения.

  Тов. Поминов в траншеях вёл огонь по отходящему противнику, дал возможность захватгруппе выполнить задачу захватить контрольного пленного.

  1 ноября 1943 г.

  Командир отдельного батальона автоматчиков…»

  Фамилия не очень разборчива, похоже на «Кулешов». Подпись удостоверена печатью.

***

  Следующий наградной лист… Те же «установочные данные», но уже с указанием первой награды от 1.11.1943 г. (оперативно работали штабисты! – Ю.П.) – медали «За отвагу». У отца уже другая фронтовая специальность – сапёр-разведчик отдельной сапёрной роты 23 ОСБР (вероятно, отдельный сапёрный батальон разведки) Поминов представлен к медали «За боевые заслуги»:

  «Ефрейтор Поминов Дмитрий Петрович под сильным огнём противника в момент атаки проделал (прорезал) проход в проволочном заграждении противника, чем обеспечил роту автоматчиков проходом…».

  Представление, датированное 17 января 1944 года, подписал капитан Крисанов.

***

  В следующем представлении указаны уже две награды. В первом случае бой от медали «За отвагу» разделяли три дня, во втором дата боя не указана, а только дата представления к награде. Медалью «За боевые заслуги» отец награждён 19 января 1944 года, через день после того, как был к ней представлен.

***

  В третьем наградном листе говорится:

  "Ефрейтор Поминов 4.12.1944 в районе д. Маноково проделал под огнём противника в минных полях проходы, разминировал 4 дороги и установил указатели, чем дал возможность продвижению наступающих частей.

  Представляется к правительственной награде – ордену «Красная звезда».

  Командир отдельной сапёрной роты ст. лейтенант Шальнов"

  Приказ о награждении подписан 10 февраля 1944 года.

***

  Четвёртое представление подписывает 17 декабря 1944 года командир 254 отдельного сапёрного батальона майор Гальперин.

  «В ночь с 3 на 4.12.1944 года в районе местечка Сударги, обеспечивая действия разведгруппы по захвату контрольного пленного, действуя смело и решительно, несмотря на ружейно-пулемётный огонь противника, сделал проход в минном поле немцев, сняв 18 противопехотных мин. Подполз к немецкой проволоке, тщательно её разведал и подложил под её (так в оригинале – Ю.П.) заряд тола.

  Днём 4.12.1944 года, когда должна была действовать разведгруппа, скрытно выдвинулся к проволоке немцев и по сигналу, в нужный момент взорвал проволочное заграждение. В сделанный проход в минном поле и проволочном заграждении пропустил разведгруппу и пробыл здесь до тех пор, пока она не вернулась обратно.

  В ночь с 8 на 9.12.1944 в районе г. Лугстосаллен, обеспечивая ночной поиск разведгруппы, быстро и бесшумно сделал проход в своём минном поле и проволочном заграждении, дав свободный и беспрепятственный выход разведгруппе к реке Неман.

  За образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом героизм и мужество представляется к награждению орденом Славы 3-й степени».

  Приказ о награждении ефрейтора, сапёра 254 отдельного сапёрного батальона от имени Президиума Верховного Совета СССР подписали 23 декабря 1944 года (через неделю после представления) командир 325 стрелковой дивизии генерал-майор Сухоребров и начальник отдела кадров майор Литвинов. В приказе этим орденом награждены семь человек – пять разведчиков и два сапёра (второй – сержант того же батальона Александр Егорович Малахов). Может быть, это был напарник отца, теперь уже не узнать… Я точно помню из рассказов отца, что зимой сапёры, делая проходы в минных полях, обычно работали на пару, поочерёдно, причём без рукавиц или перчаток. Когда у одного руки замерзали и теряли чувствительность, он отогревал их за пазухой, а в дело вступал другой… И так – до завершения работы… (Отец, кстати, и дома в наши суровые зимы почти не признавал рукавиц и шарфов, никогда не опускал «уши» у шапок, хотя, случалось, и подмораживал собственные уши. Воду даже зимой предпочитал ледяную, из ковша, добавляя в неё снега…).

***

  За два последних года войны отец заслужил четыре главные солдатские награды, что лучше всего характеризует его как солдата и воина. Потом к ним добавятся ещё медали «За взятие Кёнигсберга» (полное название – «За участие в героическом штурме и взятии Кёнигсберга» (Указ Президиума Верховного Совета от 9 июня 1945 года) и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.») – по Указу от 9 мая 1945 года. Любопытная деталь: вторая медаль будет отцу вручена 25 января 1946 года, когда он ещё будет находиться в частях Красной Армии, на территории Польши. А медаль «За взятие Кёнигсберга» найдёт его спустя почти два года, уже дома, и будет вручена в Купинском райвоенкомате 19 марта 1947 года. Был у отца ещё гвардейский знак, но подробности награждения им мне неизвестны. Нет и наградных листов на две последние медали – возможно, процедура награждения ими была уже иной…

  Так к хранимым мной боевым наградам и другим документам отца добавились наградные листы – ценнейшая реликвия его фронтовой жизни. 

В своих рассказах о войне отец никогда напрямую не связывал свои награды с теми или иными эпизодами войны. Мне помнятся больше всего три его рассказа. Один – трагикомичный – о том, как он спас генерала, вышедшего ночью из блиндажа по малой нужде и ненароком зашедшего на минное поле… Случайно оказавшийся поблизости отец увидел его, остановил и вывел за собой – шаг в шаг – обратно…

  Два других эпизода – трагические… Разведчики, возвращаясь с задания, несли с собой товарища, раненного разрывом мины в пах… Он истекал кровью, испытывал неимоверную боль и просил их избавить его от мучений – пристрелить или дать возможность застрелиться самому… Но они продолжали нести его под минным обстрелом, падая вместе с ним на землю, чтобы спастись от близких разрывов… И осколки опять доставались ему – попадали то в ногу, то в руку, он весь был изранен… А они продолжали нести его, пока судьба, будто смиловавшись над ним, не послала солдату смерть – минный осколок угодил ему в голову.  При этом никто из разведчиков, нёсших его, за всё это время даже не был ранен…

  А однажды зимой разведчиков посылали по ночам на нейтральную полосу – за документами убитых наших солдат, оставшихся на ней после жестокого боя. Отец и его товарищи обшаривали задубевшие на морозе трупы, вспарывали нагрудные карманы, доставали бумаги, подчас пропитанные загустевшей кровью. А когда возвращались, уже под утро, водки получали – не фронтовые сто граммов, а вдоволь…

Отец на войне уцелел – не был даже ранен, лишь контужен. Может быть, таким образом само провидение «рассчитывалось» с бабушкой, его матерью, схоронившей к тому времени уже десять из четырнадцати рождённых ею детей…

  Я не спрашивал у отца – было ли ему страшно на войне. Ответ на этот вопрос очевиден: конечно, было, но в том и состоит мужество солдата, чтобы свой страх преодолеть. Но я спрашивал – чего он боялся больше всего на войне. И он отвечал – попасть в плен… И войну вспоминал как работу – тяжёлую, опасную, порой грязную, уйти от которой было нельзя.

***

  Сорок с лишним лет спустя, в феврале 1984 года, отец напишет письмо в редакцию Павлодарской областной газеты «Звезда Прииртышья», которое будет зарегистрировано 8 февраля, в день его смерти; а отдадут мне письмо через несколько дней, когда я вернусь с похорон.

  Вот что писал отец: «Я не попал на фронт, хотя, как и все, горел желанием – только на фронт. Нас немногих сочли нужным направить на Тихоокеанский флот (насколько я знаю, служил отец в морской пехоте, осталась с той поры голубоватая, едва заметная татуировка на тыльной стороне ладони, рядом с большим пальцем – якорь со звездой – Ю.П.). И всё-таки сбылась моя мечта, в 1942 году нас через всю страну, через Москву, бросили в бой – штурмовать город Великие Луки. Там же меня 23 февраля 1943 года приняли в члены партии…

  Затем нашу 23 стрелковую бригаду и 54 стрелковую бригаду соединили в 325 стрелковую дивизию. А в этой 54 стрелковой бригаде и воевала Алия Молдагулова, посмертно удостоенная звания Героя Советского Союза. Мне уже трижды пришлось побывать в деревне Казачиха, где она героически погибла, и на её могиле. Это станция Насва, где сооружён обелиск Братской могилы.

  Я уже семь раз встречался со своими однополчанами.

  Вот о таких, кого пощадила война, написал мой сын Александр Поминов. Называется «Отец».

  Мой адрес: совхоз «Михайловский», Железинский район. Поминов Дмитрий Петрович».

  И дальше – переписанной рукой отца стихотворение, которое было напечатано в многотиражной газете «Коммунист» Хабаровской высшей партийной школы 28 февраля 1978 года. (Брат учился в этой школе и закончил её).

   Вот это стихотворение брата, которого теперь также нет в живых.

ОТЕЦ

А бате было восемнадцать,

Когда он уходил на фронт.

И чистым мир ему казался,

Как синеглазый горизонт.

И ненавидел он фашистов.

Своею искренней душой.

Вчера сынишка активиста,

А завтра в роте строевой.

Ещё недавно за заплаты

На рваных стареньких штанах

Над кулачатами расплату

Вершил он, нагоняя страх.

И вот он на вагонной полке

И смотрит в пыльное окно,

Ещё догадываясь только,

Что ему сделать суждено.

Он стал разведчиком, сапёром…

И смерти в серое лицо

Смотрел спокойно твёрдым взором…

Да, я горжусь своим отцом.

Он бил врагов под Ленинградом.

Он гнал фашистов от Москвы.

Шептали губы: «Врёте, гады!

За всё заплатите нам вы!».

Он пол-Европы по-пластунски

Исползал вдоль и поперёк.

Любил он родину по-русски –

Простой сибирский паренёк.

Теперь седой, большой и грузный,

Он трудится на целине.

Как прежде, верно служит людям

И редко пишет письма мне.

Но в день, когда наступит праздник,

Наденет батя ордена,

В совхозном клубе речь он скажет

И вспомнит: «Да, была война»…

Он выпьет стопку водки горькой,

Расправит плечи, как боец…

А сколько их в России? Сколько?

Таких мужчин, как мой отец…

***

  Сохранилось несколько фронтовых фотографий отца. На одной он, совсем ещё молодой и, похоже, необстрелянный, в центре ватаги таких же юнцов – в длинной серой солдатской шинели, перепоясанной ремнём, в шапке, молодцевато сдвинутой набекрень. На другой он уже на фронте, с однополчанами, летом, сидит на земле с газетой в руках. Не исключено, что это постановочный снимок: в перерывах между боями коммунист, командир отделения проводит политинформацию…

  Есть ещё одна отличная фотография, где отец в гимнастёрке и фуражке, которая ему по званию, наверное, не полагалась, с товарищем. У обоих на груди – полный «иконостас», набор боевых наград: у отца – две медали и два ордена, у товарища – то же самое, только вместо ордена Красной звезды – второй орден Славы. Сохранилась и надпись на снимке: «На долгую добрую память родным от сына Мити и моего боевого товарища Саши. Фотографировались в городе Гдыня 1 июля 1945 года. Берегите и помните. 4 июля 1945 г.».

  Отец на этой фотографии уже не юнец, а победитель, хотя ему всего 23 с небольшим года. Его товарищ, фамилии которого, к сожалению, нет, выглядит постарше. И выражения лиц у обоих, как у людей, сделавших, наконец, очень важное в их жизни дело…

 ПОСЛЕ ВОЙНЫ

  Мирная жизнь воина-победителя довольно долгое время явно не складывалась. Какое-то время работал председателем колхоза в своей родной Чубаровке (официально – Михайловке), что примерно в десяти километрах от Купино. Но почти сразу стали проявляться последствия фронтовой контузии – нервные срывы, головные боли… И эту работу пришлось оставить.

  Получив позднее профессию электромеханика, отец стал работать по специальности, но нигде долго не задерживался.

  Без преувеличения судьбоносным для них с матерью стало решение поехать во вновь создаваемый целинный совхоз «Михайловский» Железинского района Павлодарской области.

  На место будущего совхоза отец приехал с первым отрядом целинников, санно-тракторным поездом из Купино и 22 марта 1955 года был принят на работу электромехаником. То есть, этот совхоз он с другими первоцелинниками создавал с первого колышка.

  Несколько месяцев спустя приехала и мать с нами, детьми. Жили сначала в палатке, а когда её забрали для более насущных производственных нужд, в шалаше. К осени соорудили землянку-пластянку, в которой, кстати, зимовала ещё и семья целинников Агеевых, друзей нашей семьи. А к следующей осени уже поставили дом – пока без полов и отделки, но зимовали уже в нём…

  То была, наверное, лучшая пора в жизни отца – большое, настоящее дело, возможность проявить себя! Работа для него всегда была на первом месте. И куда его только «на прорыв» не бросали: был заместителем директора, заведующим током, председателем рабочего комитета, инженером-электриком, бригадиром животноводства, инженером по технике безопасности…

  Не всё и не всегда складывалось у него на этих столь разных должностях гладко. Не всегда ладил с начальством, резал в глаза правду-матку. Не умел или не хотел приспосабливаться к обстоятельствам. Но люди его уважали – за прямоту, обострённое чувство справедливости и бескорыстие (никогда и ничего не прилипало у него к рукам, когда был на руководящих должностях), всегдашнюю готовность помочь ближнему, даже в ущерб собственной семье. 

Общественное для него всегда было выше личного – такой он был человек, жил всегда открыто, честно, был весь на виду…

  Он умер, а домой ещё долго приходили письма и открытки от однополчан, с которыми он не раз встречался в 70-х-80-х годах теперь уже прошлого века.

Юрий ПОМИНОВ