След моих дел

В логу, который выходит в пойму Чауса, мы придумали обустроить Сад, копаем в лесу сосенки, погибающие в гуще великанов Кудряшовского бора, и высаживаем в логу на лысые от солнцепека косогоры. Знаю, что все сотрётся и уйдёт в небытие, как стёрлась жизнь и забылись дела тех, кто покоится чуть далее восточного склона на старом кладбище. Всё стёрлось, даже сами плиты с витиеватой вязью эпитафий еле читаются, всё кануло и исчезло навсегда, всё, кроме тревожной любви к будущему, которой нас напитали ушедшие поколения и прошлые заботы и труды многих и многих людей.

Всё сотрётся, а Сад останется! Я знаю, что когда-то - и совсем скоро здесь, в Саду будут стоять разлапистые высоченные сосны, они будут гудеть вековечно и трубно на ветру или янтарно блестеть весенней смолой, а кто-то полюбуется на них и посидит под ними, задумчиво помечтает, прислушиваясь к тишине позднего вечера или к шуму дождевой капели, в которой, я знаю это точно, будут угадываться хрупкие удары моего сердца. А может, ватага мальчишек пробежит, а возможно, ребёнок какой с мамкой здесь прогуляются в уютной тени будущего Сада...