От этих картин в моей памяти на долгие годы осталось ощущение радости, тепла, простора...

Прошло много лет. Мы стали жить совсем в другой стране. «В своей стране я словно иностранец», - эти слова Сергея Есенина точно характеризуют моё нынешнее ощущение страны как чужбины. Неприютно. Холодно. Постыло. Безрадостно. Вот смеялись над энтузиастами, обзывая энтузазистами, а ведь энтузиазм не что иное, как вдохновение, и оно нужно не только поэтам, а и нам, простым смертным. Вдохновение…Кто может в нас его вдохнуть? Оказывается, произведения искусства.

Буквально на днях мне ученик сказал очень интересную мысль: «Творить произведения искусства могут и бесчувственные. Но передать чувство могут только те, кто его имеет. И чем сильнее оно у творца, тем сильнее его воздействие». Вот почему нас не трогают современные произведения искусства: их пишут бесчувственные люди, не умеющие радоваться, потому не могут нас «заразить» радостью. Бывала я на выставках авангардистов. Смотря на их творения, я вспоминала Кая из сказки Андерсена, собирающего в картины льдинки в царстве Снежной королевы. Такой же ледяной бесчувственностью веяло от их картин, потому что, думаю, их авторам совсем неинтересны были те, кто эти картины будет смотреть.

И вот как-то в прошлом году по своим школьным делам я пришла в музей. В музее экскурсий не было, и я спросила музейного работника о картинах Поротникова. Мне разрешили их посмотреть. В комнате стояла тишина, которую принято называть музейной. Ничто не отвлекало меня от созерцания картины, которую автор назвал просто: «Начало зимы».

Бывают в жизни судьбоносные встречи, и совсем необязательно, чтобы эти встречи были с людьми. Для меня судьбоносной стала встреча с картиной. Именно она дала мне уже забытое ощущение беспричинного счастья, радости. Такого, как когда-то в детстве. Может, это наваждение? Я привела в музей своих девятиклассников. И для них картина стала настоящим открытием. И мы попросили музейных работников рассказать о создателе картины, приносящей радость. Несущей энергетику созидания.

Как же мне горько было узнать - так поздно! - что в год моей первой встречи с творчеством художника я могла побывать на его выставке и даже поговорить с самим автором. Наверное, всё-таки картина эта писалась для нас нынешних. Ведь истинные художники всегда опережают время, недаром же Цветаева писала: «моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черёд». Настал черёд и для картин Поротникова. Настал и наш черёд, его земляков, как можно больше узнать о нём и его творчестве и поделиться своими знаниями и чувствами с другими.

Это стремление объединило нас: музейных работников, меня и несколько моих учеников - в творческую группу. Наша группа побывала на родине художника, во Вьюнах. Там мы познакомились с людьми, близко его знавшими, побывали в средней школе, в которой он работал, сфотографировались возле дома, в котором он жил. А через месяц съездили в Художественный музей г. Новосибирска на выставку картин Поротникова, организованную его земляком и учеником, художником Анатолием Ивановым. Эта выставка так и называлась - «Земляки». И именно там меня поразила картина Поротникова, выражавшая современное состояние нашего общества.

Это картина «Стога». У всех других художников стога - олицетворение покоя, гармонии. Да и у поэтов стога или дремлют или тихонько грустят. А на этой картине они совсем другие. После лихой непогоды - ветров и дождей — они почернели, закаменели... А мрачные чёрные тучи опять грозят ливнем. Сгущается вечер, и темнота эта зловеща, зловещи тени, отбрасываемые стогами, зловещ холодный свет луны...Не знаю, знаком ли был Павел Леонтьевич со стихотворением А.К. Толстого «Ой, стога, стога!», где этот образ воплощает в себе судьбу народа, попавшего в лихолетье:

Покосили нас острыми серпами,
Раскидали нас посредине луга,
Раскидали врозь, вдали друг от друга.
От лихих гостей нет нам обороны
На глазах у нас чёрные вороны...
На глазах у нас, затмевая звёзды,
Галок стаи вьют поганые гнёзда...

Не это главное. Главное, что этот образ отражает нынешнее состояние русского народа: состояние окаменелости до бесчувствия.

Наши великие писатели, такие как Астафьев, Распутин, Шукшин тоже предупреждали нас о грядущих зловещих переменах. Поротников же в своих прозрениях пошёл дальше: практически всё его творчество последних лет-- это зримые образы того, что может спасти русский народ. Вот каково великое значение у этого неоценённого при жизни, забытого после смерти замечательного сибирского художника.

И вся его жизнь, со всеми, на первый взгляд, странными зигзагами, была путём к постижению своего великого предназначения.

Передо мной краткая биография Павла Леонтьевича, написанная его рукой: «Родился 2 августа 1922 года в селе Малая Черемшанка Колыванского района. До 1935 года жил и учился в Кандыково».

Потом Павел Леонтьевич учился во Вьюнах. Восьмой класс заканчивал уже в Новосибирске. В 16 лет пошёл работать в товарищество «Художник», отработав там два года, пошёл учиться в Омское художественное училище имени Врубеля. Учёбу прервала война. Участвовал в самых страшных переломных сражениях: на Курской дуге, на Одере, при взятии Берлина. Награждён боевыми орденами и медалями. Продолжить учебу смог только в 1948 году, поступив в Художественное училище в Костроме, которое с отличием окончил в 1951 году. Вернулся в Новосибирск. С 1956 по 1966 гг. с семьёй жил и работал во Вьюнах.

Уже судя по этой биографии можно понять, что Павел Леонтьевич действовал в жизни целенаправленно. Ведь мог закончить учёбу после войны в Омске, а поступает, уже достаточно взрослым человеком, на первый курс Костромского училища. Тут виден осознанный выбор человека, знающего, последователем какой художественной школы (конечно, Кустодиева) он будет. Или вот тот факт, что дипломной работой у него стала картина «Минин и Пожарский», на которой - русские герои, защитники Отечества. 

И сам Поротников, защищавший Отечество в войну от врагов внешних, в мирной жизни не только оставался защитником русского народа, но и стал его певцом.

А тот факт, что когда колхозники массово стали переезжать в город, он, будучи уже известным художником, уезжает на 10 лет во Вьюны, работает там простым учителем рисования и черчения, живя с семьёй в простом деревенском, без удобств доме? И дети его учатся в обычной деревенской школе, без каких-то там модных в городе уклонов.

Как понять такой вот изгиб биографии? Думаю, что продолжая начатое Кустодиевым и Юноном дело разгадки, постижения русского национального характера, он нашёл его в старинном русском селе Вьюны. А приехал он туда с группой новосибирских художников всего на месяц в творческую командировку. А задержался на десять лет.

Надо сказать, Вьюны - место уникальное. Сама читала крохотную заметочку в каком-то журнале, что именно во Вьюнах - центр нашей страны.

И в творчестве художника село это стало центром его живописного мира. 

У каждого художника есть любимые мотивы, темы. У Поротникова это деревенские избы. Когда мы пришли во Вьюнскую школу посмотреть на картины Поротникова, любовно собранные её учениками под руководством директора школы, Анатолия Алёхина, то просто ахнули. На одной стене коридора висело больше шестидесяти портретов земляков художника, участников Великой Отечественной войны, а на другой - примерно столько же, так и хочется сказать – портретов - вьюнских домов.

У каждого из бывших солдат он сумел показать характер, и не просто характер, а «чудинку». Кто-то из его героев простодушен, кто-то основателен, кто-то с хитринкой, а кто и с угрюминкой... И дома он пишет с той же любовью и проникновением в "характер" каждого. Вот - дом добродушный, а этот смотрит свысока, а тот простоват... Как и солдаты, они прожили трудную жизнь, много вынесли испытаний, и у тех и у других - перенесённые страдания и невзгоды оставили след: там — морщинами, а здесь - трещинками, но те и другие выполнили в жизни свой долг.

Художник совершил просто титанический труд: ведь благодаря ему село Вьюны вместе со своими жителями и домами стало бессмертным!  Вы вдумайтесь: не дом и не человек, а целая деревня, вернее, село. Разве существует что-то подобное у других художников? 

Но какова цель Поротникова?

Вспомним, что и портреты и дома он написал, когда жил во Вьюнах в шестидесятые годы. Но ведь здесь же прошло и его детство. Он ведь помнил Вьюны торговым селом, в котором жили купцы и зажиточные крестьяне. Те и другие были сметены во время революционных преобразований. В те времена ориентировались на пролетариев, сейчас - на богатых. А ведь то и другое - крайность, неразумная крайность. Разумен достаток, разумен крепкий хозяин, трудолюбивый, с хозяйственной сметкой, заслуживающий уважения. Тот, кто твёрдо стоит на ногах. И дом, как и сам хозяин, у Поротникова - не какая-то развалюха, не видит он поэзии в тлене, - он тоже крепко стоит на каменном фундаменте, умело срублен из кондового леса. Тут виден характер не просто русского человека, а сибиряка, привыкшего к постоянному единоборству с суровой природой.

Но дома Поротникова нельзя назвать крепостями. От кого обороняться в своей родной деревне? Деревня для крестьянина тоже дом. Ведь в самом собственно доме он только ест и спит, особенно летом. Вот картина «Вечер в деревне». Общее настроение этой картины - умиротворённое - создаётся приглушённым колоритом, в котором преобладают оттенки серого, коричневого с отдельными вкраплениями неярко-розового платья девушки и пробивающихся сквозь тучи лучей солнца. Краски чуть размыты, поэтому кажутся мягкими очертания и домов, и животных, и людей. 

Вообще картины Поротникова такие уютные! Часами бы смотрела на это стадо, спокойно бредущее мимо домов, окрашенных заходящим солнцем в тёплые золотисто- охристые тона. У Поротникова все живые, милые! Даже мотоцикл почему-то напоминает собачку.

Вообще на картинах Поротникова техника, например, трактора - живая, со своим характером. Его трактора такие озорные, немножко неуклюжие и почему-то застенчивые.

А за деревней — лес. И он часть дома деревенского человека. Но уже не такой привычный и понятный, как родная улица. Лес хранит свои тайны. Поротников учит вглядываться в эти тайны. Что за странные, диковинные деревья на картине, названной «Папоротники»? Да, конечно же, это папоротники, только глядим мы на них не привычно сверху, а снизу. Вот и чудо перед нами. А изменили всего только привычную точку зрения. Так в каждой картине у художника: он во всех своих картинах ломает привычные стереотипы, закостенелые представления. Под его кистью обычные, много раз виденные колыванские пейзажи становятся таинственными и сказочными. Это же целый мир!

Поротников чувствует себя частью этого мира, вернее, крохотной частицей. В кабинете вьюнского директора школы висит картина, на которой изображён осенний октябрьский лес. Колорит картины холодновато-прозрачный. Эта хрустальная прозрачность и нежность создаёт настроение тихой грусти. Не сразу замечаешь, что возле берёзки, её шелковисто-розоватого ствола стоит, прислонившись к нему, спиной к нам и лицом к необъятному простору на той стороне реки, мужчина в ватничке, в какой-то шапчонке. И кажется, ещё минута, и он растворится в ясной свежести этого утра. Даже сейчас, когда я по памяти описываю эту картину, у меня наворачиваются слёзы. Вот так мог чувствовать этот человек, так мог передать своё настроение, грустное, но не тоскливое: да, мы все станем частью природы, но ведь частью того, что любим больше всего на свете... «Скажите так, что роща золотая отговорила милым языком»...

Но там же, во Вьюнской школе, мы видели пейзаж с настроением не просто радости - ликования! Это картина «Кашламский бор». Этот бор художник изображает в сентябре - как я поняла, это любимое время художника, когда буйствует смешенье красок: оранжевых, жёлтых, зелёных, охристых, коричневых самых разных оттенков. Эта картина - гимн жизни: сложной и прекрасной!

Почему я думаю, что картины Поротникова обращены к моим современникам? Попробую объяснить. В одной из постоянно просматриваемых мною телепередач всегда рассказывают о мечтах её героев. Мечты разные. Кто хочет жить на берегу Лазурного моря, кто в Париже, кто – иметь квартиру в центре Москвы... И ни один(!) человек не сказал, что он мечтает жить в деревне. Когда разговариваешь с деревенскими жителями, они все в один голос говорят: пусть дети наши живут в городе,там есть работа. И молодые (я всегда разговариваю на эту тему с учениками) вторят взрослым: «Да что тут в деревне делать?» 

«Как что делать?» - недоумеваю я. Жить. Не прозябать, как в городе, на съёмной квартире, а жить полноценной жизнью: в своём доме, который построил своими руками, ухаживать за своими животными, обихаживать свой огород, видеть каждый день приветливые лица односельчан, а не равнодушные не знающих тебя горожан.

Признак большого таланта - это смелость художника. Талантливый художник смело нарушает правила и каноны. Эту смелость ему даёт идея, ради которой он на это идёт. Авангардисты же, нарушая, «себя хочут показать», свою оригинальность. Так вот, на картине, о которой шла речь ранее («Начало зимы»), нарушены пропорции и перспектива. В центре картины - деревенский дом. По своим размерам он много больше того, что расположено на первом плане.

Дом стоит, а вокруг него - весёлая суматоха подготовки к зиме. Кто рубит капусту, кто дрова, кто складывает поленницу, кто смолит борова, кто топит баню, а кто-то из бани выскочил на первый снежок охолонуть! А там, в глубине картины, уже варят, пекут угощение на печке, что стоит прямо на улице, расставляют столы, накрывают их. А вот уже и пляшут под гармошку. И животные тут же рядом. К дому, тому, что в центре, пристроен хлев и на его фоне хозяйка доит корову. Весело задрав хвосты, бегают собаки, важно вышагивают гуси, что-то клюют куры.

Перед нами целый деревенский мир. Если сосчитать людские фигурки, дома, написанные на картине, то получится, что художник совершил поистине невозможное: вся деревня, с её годовым укладом, занятиями, уместилась на картине.

Так хочется туда, в этот весёлый, добрый, такой уютный мир! Просто ощущаешь его запахи: дымка бани или палёной щетины, или распаренного веника, или берёзового полена! Слышишь звуки гармошки, людской гомон. Вспоминаешь детство. Ноябрьские праздники. Радость, просто распирающую тебя! Как хороша жизнь «на миру». Как же хорош наш деревенский мир!

В этой картине художник поднялся до мечты, воплотив в ней представление о народном счастье: оно в гармонии - с соседями, животными, с жилищами и с природой. Вся деревня - это одна семья... Обратите внимание: никто в этой деревне не лентяйничает, все трудятся, но трудятся в охотку, азартно, вдохновенно, играючи. Трудятся как играют. То есть отдыхают в самом труде.

Сколько испокон веку было упрёков русскому человеку в его лености. А всё дело в том, что у русского человека поэтическая натура: он не может трудиться из-под палки. Он не выносит бессмысленный труд. Ему нужно вдохновение. А его даёт общий труд: тут есть с кем посоревноваться. Нужен азарт! Нужен кураж! Эта картина — вызов современной психологии потребления. Только труд, труд во благо себя и во благо своей деревни, и во благо своей земли даёт человеку чувство собственного достоинства, самоуважения. Посмотрите на картину: всё здесь создано и обихожено руками самих сельчан, во всё они вложили свою душу. Вот ещё почему она так греет сердце.

Пусть кто-то там любит Сальвадора Дали. Это его право. Меня же его картины угнетают, оставляя болезненное ощущение. Мне кажется, искусство не должно угнетать нашу психику, уже и так достаточно угнетённую. 

Мы сейчас нуждаемся в искусстве, которое несёт душевное здоровье.

Ещё одна привлекательная для меня особенность творчества Павла Леонтьевича Поротникова - простодушие, детскость, те качества, что больше всего мне импонируют в людях. Ведь сейчас смеются над такими людьми, обзывая лохами, в чести хитрые и оборотистые приспособленцы. А ведь простодушие - это черта русского национального характера. Этим простодушием буквально дышит картина. Ничего за душой не оставляет автор, влюблённый в этот мир.

За те же простодушие и детскость я люблю картины Кустодиева. Думаю, что Поротников принадлежал к продолжателям этого направления в русской живописи. В чём же он их продолжил? Это хорошо видно, если мы сравним картины Поротникова и Кустодиева, написанные на одну тему: Праздник Масленицы. У Поротникова картина называется: «Проводы зимы». Разницу я увидела вот в чём. Герои картины Кустодиева – всё-таки потребители. Они пришли на праздник, ожидая, что их будут развлекать. Они отведают разных вкусностей. Покатаются на тройках. Покрутятся на каруселях. Посетят балаган. Говоря современным языком: потребители развлечений. А ведь издавна на Руси праздники создавали сами люди: они их «играли», вовлекая всех присутствующих в это театрализованное представление, они их проживали...

У Поротникова герои и этой картины - созидатели. И таким отношением художника к своим героям его картины «Начало зимы» и «Проводы зимы» перекликаются. Там («Начало зимы») они вдохновенно трудятся, как будто играют, и даже непонятно, что им больше приносит радости: труд или отдых.

И тут тоже нет ротозеев, наблюдателей. Действие захватило всех. Кто пляшет, кто поёт, кто мчит на расписной тройке. Даже дома не статичны. Кажется, они пришли с того места, где сейчас виден пустырь, полюбоваться на своих удалых хозяев. Фундаментов домов не видно из-за сугробов. Это и создаёт иллюзию того, что они просто увязли, пока шли, в сугробе. Народу на улице конца-края не видно. 

Картина Кустодиева более статична. Его картина дарит ощущение покоя, благодати отдыха, ничегонеделания - этим и завораживает.
Картина же Поротникова «заражает» так не хватающей нам сейчас энергией, безудержной силой и напором. И этой картиной художник спорит с устоявшимся мнением о русском человеке как о лентяе. Да разве могла ленивая нация освоить такие просторы, преодолеть такие испытания? Ведь не зря гений Гоголя нашёл такой символ России, как Птица-тройка! Для нашей Колывани, стоящей на пути сибирского тракта, это и свой собственный символ, символ удали, смётки, мужества наших предков, живших на этой земле. Нация - это ведь весь народ в совокупности, мы, сейчас живущие, только маленькая горсточка среди составляющих её, а жизнь страны - это дорога, по которой движется нация. Умение обобщать, подняться над обыденностью и воплотить свои размышления о судьбе не отдельного человека, а всей нации - это умение и воплотил художник в этой картине. И воплотил дерзки смело.

Мы видим на картине в первую очередь её защитников: богатырей, стрельцов, гренадёров, пехотинца времени Великой Отечественной войны, современного солдата... На Масленицу принято «рядиться» и поэтому такое смешение не вызывает удивления. Но приглядевшись, видишь, что весь наш русский народ со всеми его сказочными и былинными героями приглашён на праздник!..

Сейчас так много «стряпается» праздников. Почти каждый день праздничный! И их обилие лишает их смысла. А в празднике проводов зимы (понятно, что в те времена Поротников не мог назвать свою картину «Масленицей», да и была уже картина с таким названием) - великий смысл. Для сибиряка зима - тяжёлое испытание. Природа испытывает человека на выносливость, на мужество, на крепость... И это праздник победы. Победы не только над стихией, но и над своей человеческой слабостью.

Сама природа закалила характер русского человека. Смотришь на картину и думаешь: нельзя поддаваться унынию! Мы, нынешнее население, переживаем временную неудачу, ЧТО она по сравнению с великой дорогой (обозначенной на картине) русского народа?! Нельзя раскисать. Мы в ответе и перед нашими предками, и перед нашей природой, и перед этими милыми сердцу домиками, с которыми срослись душою. Все они болеют за нас, любят нас. А мы, сбившиеся с пути и заплутавшие, так в этой любви и ободрении нуждаемся!

...Большую часть своей жизни Поротников прожил всё-таки в Новосибирске. Но в его творчестве нет ни одного городского пейзажа. Нет и горожан. Зато сколько картин посвящено будням деревенской жизни! Вот доярки грузят бидоны с молоком в грузовик. Вот дедушка учит внука деревенским ремёслам. Вот тракторист пашет пашню. И никакой плакатности, присущей произведениям социалистического реализма, в избытке представленным в картинных галереях. Впрочем, одно произведение мне поначалу показалось на них похожим. Эта картина занимает целую стену во Вьюнском Доме культуры (там когда-то директором работала жена художника)...

Меня она озадачила своей статичностью и парадностью, так несвойственными этому художнику. Но у настоящих художников ничего случайного не бывает. Значит, статичность эта не случайна, а тоже служит идее произведения. Этой же идее служит и её композиция. В самом центре картины – комбайнёры, победители социалистического соревнования: районное начальство вручает им награды, школьники - полевые цветы. Тут же расположились на траве другие комбайнёры. Они хлопают победителям.

А за районным начальством скромно стоят, ожидая своего часа, артисты. Они тоже приехали поздравить крестьян с окончанием уборки. Что же утверждает автор этой картиной? А то, что главным в государстве должен быть человек труда.

А среди людей труда - тот, что трудится на земле, потому что именно он, говоря современным языком, создаёт стране её продовольственную безопасность. Недаром героями былин были не только воины, но и возделывающие землю... А начальники должны создавать условия человеку труда, служить ему. Так же, как и люди искусства. А подрастающее поколение именно в людях труда - видеть героев, им подражать. И так должно быть всегда. 

Вот и разгадка статичности картины.

Талантливых писателей, поэтов, художников много. Пророков единицы. Таким пророком-поэтом был Юрий Кузнецов, современник Павла Леонтьевича Поротникова. Он, как и Павел Леонтьевич, предчувствовал трагедию русского народа:

Всё грозней небеса, всё темней облака.
Ой, скаженная будет погода!
К перемене погоды заныла рука,
А душа - к перемене народа.

Поротников, как и Кузнецов, предчувствовал «перемену народа». И всё его творчество — это путеводная звезда, указывающая путь из мрака, в который нас завела мещанская психология потребления последних лет, нет, не двадцати, а гораздо раньше, ещё при жизни художника начавшаяся, прозорливо увиденная им.

В Колыванском музее есть одна из немногих картин художника, посвящённых Великой Отечественной войне. Эта картина называется «Перед боем». Наверное, это самый ответственный момент в жизни солдата, когда надо сосредоточиться, собрать воедино и волю к победе и силы. На картине наши земляки-колыванцы стоят, тесно прижавшись друг к другу. Все они в касках и маскхалатах зеленоватого цвета родной земли. И эти каски на картине кажутся бугорками земли и кажется, будто сама земля поднялась на борьбу с врагом. Чтобы победить нынешнего внутреннего врага, который может хорониться в тебе самом, надо понять, что потеряно, и не просто понять, а увидеть воочию, затосковать о потерянном рае, страстно захотеть его вернуть...

Павел Леонтьевич не дожил до своей выставки всего несколько дней. (Он умер в 1998 году). Но мне казалось, что он незримо был с нами на этой выставке, организованной его учеником и земляком Анатолием Ивановым. Потому что не было на этой выставке ничего помпезного и официального. Там правила так любимая художником русская душа. Она проявлялась во всём: искусствовед, говоря о нём, расплакалась, Анатолий Иванов, сознательно уходя в тень, героем выставки хотел в основном видеть своего учителя! Художники-ветераны рассказывали о своём друге с неподдельной проникновенностью. И фуршет не имел ничего общего с обычными: хлеб, сало, банки с помидорами и клюква как будто сошли с замечательного натюрморта Поротникова «Дары осени».

Растроганные, гордые, ехали мы, земляки Поротникова, домой. И воодушевление наше вылилось в мощный единый хор голосов. А ведь мы все не только ни разу не пели вместе, но и видели-то многие друг друга впервые! Но так слаженно звучали наши голоса, что это казалось чудом. И так мы любили друг друга в эти минуты совместного пения! И так было жалко, что коротка дорога до Колывани... И всё время казалось, что Павел Леонтьевич где-то рядом.

 

Татьяна Грунэ