Роща - краса Рождественки
В нашем селе Рождественка – две главные параллельные улицы (раньше их называли Буденовка и Ворошиловка). Нельзя перейти с одной улицы на другую, не пройдя по роще или не увидев ее. Когда-то роща была очень длинная, доходила до трассы.Сейчас, уже в 21 веке, мы по привычке называем ее рощей, как прежде, когда она была красавицей березовой рощей, хотя сейчас на ее месте – осинник да редкие три-четыре березки. Но в памяти всех рождественцев осталась именно березовая роща, роща – краса, любимое место в окрестностях села и очень милое, дорогое.
Долгой сибирской зимой роща стояла всегда красавицей , и березы были в плотном, густом куржаке (инее), так что глаз не отвести было от коралловых веток, от всей картины сказочного великолепия заснеженных берез, дружной семьей стоящих на поляне.
А после зимы приходила в рощу самая лучшая ее пора: березы надевали на себя зеленые покрывала, на каждой пели-щебетали птицы, особенно к лету старались кукушки: они очень любят это место до сих пор и кукуют нам многия лета…На полянах зацветали первоцветы, попозже густо распускался шиповник. Каждой год в июньскую пору роща ждала главного праздника – отсевки. В первый субботний день после сева люди целыми бригадами, семьями, с детьми спешили в рощу. На опушке ее, на самой большой поляне расстилали женщины на изумрудной траве скатерти с крестьянской снедью.
А после речи председателя колхоза, раздачи премий, наград , добрых слов в адрес всех севарей начинался пир горой: пир за хороший новый урожай , за надежды на мир и добро.
Тут же, вокруг березок, на поляне кружилась радостная ребятня (в 60-70-е прямо на поляне ей раздавалось мороженое, газировка – лакомства редкие для тех лет у сельских детей). До самого вечера роща, не уставая, слушала и песни под баян, и частушки под гармошку, и дружный здоровый хохот отдыхающих крестьян: те поколения умели работать до изнеможения, но и умели веселиться от души, любили пляску, шутку – души у людей были раскрытые, да и привыкли жить только сообща, на миру.
Роща в такие дни стояла такая счастливая: пела ее душа от радости и от того, что именно ее красота и приволье приняли отдыхающий родной народ в свое лоно. Дарила роща всем отдых на своих чудесных коврах зелени, дарила свои чудесные запахи и голоса птиц. Кроме отсевок, по выходным дням в роще были массовые гулянья, спортивные соревнования.
Роща помнила много таких счастливых дней, как помнила и День Победы 1945 года, когда женщины-хлеборобы войны, женщины-вдовы и солдатки с небольшой группой мужчин, по ранению вернувшихся с войны, да с подростками, тоже тружениками тыла, отмечали на этой же поляне такой долгожданный день. Роща уже давно знала, как все люди любят ее в деревне, и дети, подрастая, будут вспоминать ее и эти праздники, где все были вместе и всем было радостно, хорошо. Эта любовь к ней – в бесчисленных фотографиях: каждый класс фотографировался в роще, почти в каждой семье есть фотографии, где родные позируют на фоне берез в ней.
Эта любовь к роще – во многих воспоминаниях людей старших поколений о качелях, которые стояли на опушке рощи справа, недалеко от дорожки на Ворошиловку : между двух наклоненных верхушками друг к другу берез протягивались цепи, на эти длинные цепи приделывалась широкая доска, на которой могли, стоя один перед другим, качаться два человека или качаться сидя.
Но с годами эти замечательные традиции стали забываться, отсевки отмечали уже по бригадам: каждая бригада отдельно. Праздники общесельские проводились в клубе, качели сломались, День пионерии с общешкольной линейкой и большим костром переместился в осинник, и люди в роще стали просто прохожими…
Роща поскучнела, загрустила, запечалилась, и вместе с ощущением своей ненужности год за годом стали подступать к ней беды, одна страшнее другой: нашлись бестолковые люди, что стали пилить и рубить в ней живые березы, сваливать внутри ее мусор, да еще из-за большой талой воды, которую уже никто не отводил в сторону, березы стали вымокать…
С каждым годом краса-роща стала терять своих детей-берез, роща постепенно умирала, чахла. И, если в околках на месте старых, умерших берез, растут молодые березки, то этот закон природы в нашей любимой роще почему-то не действовал. Все беды рощи сложились вместе, и за два десятилетия в конце 20 века берез в роще не стало, на ее месте жители сейчас видят еще один осинник, хотя зовем мы это место по-прежнему «рощей».
Стояла наша роща посреди двух улиц села, изначально деля село на две части: до рощи – за рощей, а посреди самой рощи был пруд как овальное озеро. Этот пруд внутри рощи наши прадеды вырыли лопатами в 1937 году. Это был красивый ровный пруд, неглубокий, где так здорово было купаться, посидеть на берегу или побродить по дну пруда, ощутив его необыкновенную прохладу. Все донце озера было не песчаное, а устланное шелковой изумрудной травой. Весной на нем часто селились лебеди. Летом оно было чистое, как слеза, и тихое, теплое.
Жители села, особенно молодежь, иногда ходили к нему, чтобы только посмотреться в него, как в зеркало. В солнечный день само озеро и все вокруг него было похоже на великолепную русскую картину: по все глади озера отражались короны пышных берез, и это сочетание белоствольных берез, зеленотравья, голубого неба и белых облаков было сказочно прекрасным.
Зимой это озеро превращалось в зеркальную гладь, ровную, без зазубринок, и посредине него устанавливалась зимняя карусель, на которой катались ватагами ребятишки и даже молодежь. На уроках физкультуры по роще не только была проложена лыжня для средних и старших классов, на которой ученики выполняли положенные нормы, но и у младшеклассников были уроки зимой в роще – катание на карусели, игры на свежем воздухе.
Озеро-пруд со временем усохло, на его месте сейчас – большая поляна с углублением, этот круг-углубление и напоминает о бывшем красавце пруде.
До сих пор в каждой рождественской семье живут легенды и воспоминания о ней. Одну из своих берез роща вырастила такой диковинной, что она стала достопримечательностью Рождественки, неповторимой чудинкой, дарящей удивление и радость. Необычная береза выросла почти в самом центре рощи, недалеко от пруда, а возле нее проходила тропинка. Ствол березы был настолько изогнут, что на нем можно было лежать или на него одновременно могли встать несколько человек.
Хотя и назвали ее Кривой березой (есть сведения, что в старину ее называли и Верблюд, но это название не прижилось у жителей села), все ее очень любили. Это место стало местом свиданий влюбленных: сколько серьезных и любовных тайн хранила она, сколько воспоминаний о милой березке! Как только в селе появились первые фотоаппараты, к нашей красавице началось настоящее паломничество: по одному, парами, целыми группами фотографировались стоя на ней, сидя возле нее, …
Текла возле березы молодая жизнь, за одним поколением вырастало другое, но Кривая береза незаметно старилась, засыхали ее сучья, ветви, и однажды весной не распустилось на ней ни одного листочка – береза стала умирать… Долго тлела она, но не исчезла совсем, дало ее семя потомство: сейчас рядом с тем местом, где стояла Кривая береза, растут две березки с сильно изогнутыми стволами, но они лишь отдаленно напоминают о своей прародительнице, не сравниться им с той удивительной березой Кривой.
Десятилетиями люди жили рядом с самой Красотой: рощей-красавицей, наши прадеды холили ее, берегли, она незримо была частью их трудолюбивых, по извечным законам живущих судеб. Современным поколениям рождественских детей не увидеть былого великолепия рощи, но важно помнить рассказы, воспоминания о ней. Главное – сохранить то, что нам досталось от прошлых поколений, чтить их и их заветы. Ко всему вокруг, к людям и к природе, к каждому деревцу наши прадеды относились с Добром и Любовью. Вот и нам, их потомкам, не разрушать, сохранить бы то, что на родной земле досталось нам в наследство.
Изображения
- Комментарии
Загрузка комментариев...