Умирающая Круглоозёрка Барабинского района
У каждого человека есть место, с которым связано самое светлое и дорогое воспоминание. Это место нашего рождения, где мы оставляем частичку своей души. С грустью и с тянущим чувством вины вставали передо мной картинки из детства о родной деревне. Вот я в шубке, на самодельных санках мчусь с горки.Деревенька моя занимает очень красивое природное положение. Расположенная на увале, обнимает она подковой заросшее камышом озерко. Кругом березовые колки. Горка, с которой ребятня каталась зимой, имела природное происхождение. Вот ещё картинка: я с бабушкой на покосе, набрала в кружку ароматной клубники, и мы с молоком и хлебом обедаем под душистой свежей копной.
Опять с бабушкой. На озере зимой ловим желтеньких карасей. Большая продольная лунка, бабушка деревянной лопатой гребет воду, как будто стоит в лодке. Мелькает золотом карасик, и тут же он ловко пойман большим сачком.
А вот я на велосипеде, новом, купленном бабушкой на ее пенсию. Помню, она говорила, что ей добавили пенсию до 20 рублей, и она выкроила нам с сестрой на новенький «Урал». Установив очередность кататься, я гарцевала на нем почти одна. Родная моя душа, любимая моя бабулечка! Вырастила нас, своих внуков, с рождения. Чем старше становишься, тем отчетливее ощущаешь ее присутствие рядом.
Деревня, где я родилась, зовется Круглоозеркой. А бабушка звала ее: «Наша Кругленька». Называлась она так, потому о была окружена озёрами. Когда-то в ней была жизнь, была работа, сеяли пшеницу, разводили скот. Помню новое зернохранилище, ток для зерна. Сейчас нет деревни, кроме нескольких дворов, замерла ее душа. А может она вслед за мной потянулась, когда в 1968 году родители переехали в Барабинск? Сорок лет я не была в своей деревне. За это время пришлось пожить во многих местах.
Решение посетить родину возникло внезапно, в последний день отпуска, но мысль о поездке зрела давно, ворочалась, беспокоила, то уходила на задний план, то вновь с особой настойчивостью возникала. Встав пораньше, я оседлала двухколесного «коня», предварительно положив в багажную корзину бутылку воды, огурец с хлебом, и, не думая о своих физических возможностях (ехать-то двадцать пять километров туда и столько же обратно), закрутила педалями нового велосипеда.
Лето того года выдалось аномальным. С первых дней июня – зной, без единого дождя. Но именно в этот день с утра солнышко пряталось за душным мороком серых туч. Я крутила педали, радуясь встречному ветерку, любуясь лесом и низкими облаками. Повествовать о том, как на третьем километре заныла пятая точка, я не буду, как не буду описывать и дорогу, покрытую щебнем. Не вся она такая, тряская, есть и шикарно-гладкая, называется в народе «Байкалом».
Примерно на половине пути забрызгал бесшумный мелкий дождик. Недолго он дразнил иссохшую траву и посеревшие от пыли листочки берез: побрызгал и перестал. Большая половина пути подходила к концу. До деревни оставалось километра 4–5, когда закончился асфальт, и тут стало понятно, какую пакость сотворил мелкий сиюминутный дождик.
Колеса велосипеда тотчас намотали слой грязи, да так, что пришлось тащить его волоком. Чем ближе была деревня, тем мне скорее хотелось преодолеть этот досадный отрезок пути. Сердце мое прыгало, то ли от усталости, то ли от близости видневшихся могучих берез, которые помнили, конечно же, помнили меня! Чтобы читатель смог представить состояние моей души, я для сравнения опишу такую же ситуацию, случившуюся с нашим любимым поэтом А.С. Пушкиным.
В 1804 году бабушка поэта Мария Алексеевна купила дом в селе Захарьево. Здесь состоялась первая настоящая встреча маленького Саши с природой, с прелестью сельской простоты, проникнутой русским духом.
Из воспоминаний А.С. Пушкина: «Нетерпение вновь увидеть места, где провел я лучшие свои годы, так сильно овладело мной, что я поминутно погонял моего ямщика. Сердце мое сильно билось, я смотрел вокруг себя с волнением неописанным». Добавить нечего, кроме того, что у Пушкина было более завидное положение, чем у меня. Он-то ехал на четырёх колесах, а я на двух, да и те пришлось тащить по раскисшей глине.
Ближе к деревне дорога поднималась в гору, но ничего, обратно зато легче ехать. Наконец, я повернула к деревне…
Дома, когда-то добротные, с резными наличниками, гляделись потускневшими окнами в землю. По всей деревне их осталось не более шести. Остальные, полуразрушенные, выглядывали из буйно разросшейся крапивы.
Своего дома я не нашла. Предположительно, где он должен стоять пролегла дорога, которая поворачивала к трассе. Ничего из детских воспоминаний не соответствовало действительности. Где большой дом, с бабушкиным фикусом и ярко желто-красным цветком, который она называла «папироска»? Где чернозёмный огород, большая ограда, в углу которого сидела собака. Помню овчарку, видимо она была у нас недавно, потому что я её очень боялась. Помню тёмный палисадник, с разросшейся сиренью. Нет ничего, остались только воспоминания.
Дорога пролегла по моему дому, где я родилась, дорога пролегла по моей судьбе. Как тут не начнёшь верить в мистику! Не было у меня постоянного дома, и неизвестно, что дальше будет.
От края и до края деревни, а она имела только одну улицу, которая всегда казалась длинной и непреодолимой, проложен асфальт. Его положили в 80-х годах. Сейчас от него остались глубокие трещины, как морщины на лице старом и потемневшем от времени.
Но что удивительно: поразили меня ярко-синие, как новенькие, номера на домах. Они смотрели с полуразрушенных строений с каким-то вызовом и надменностью, как бы говоря: «Порядок должен быть везде!» Даже здесь, где хозяева давно лежат на погосте, дом тоже умер, и только ярко-синий квадратик с номером живой, пока дождь, снег или время не сотрут краску.
Медленным шагом по щербатому асфальту я прошла с одного края до другого. Напротив нашего дома должен быть медпункт, где работала мама фельдшером на три деревни. Я узнала низкий рубленый домик, мимо которого ноги когда-то резво несли меня прямо к озеру. Купались до посинения, пока какая-нибудь пиявка не вспугнет, а уж их я боялась больше темноты. До сих пор осталось чувство испуга и брезгливости. Сейчас озеро совсем затянулось рогозой и камышом, но середина еще поблёскивает, отражая лучи полуденного солнца.
Смотря взглядом взрослого, я видела прелесть и красоту своего бывшего родового гнезда. У каждого оно должно быть, родовое имение. Имение не в смысле дворянского особняка, а места, которое бы хранило любовь и теплоту детства, которое бы благословляло в течение всей жизни.
Отсюда далеко просматривалась окрестность. Недалеко за деревней дорога уходила под уклон и поднималась на другой увал, где находилось кладбище. Берёзы там поражали своей огромностью и величавостью, в кроне которых не прекращался птичий грай.
Наша барабинская низменность по своему происхождению уникальное место. Много миллионов лет назад сходила с севера ледяная масса, сметая всё на своем пути, оставляя нагребённые увалы, образуя озёра. Об этом я прочитала в книге В.Г. Мордковича «Бараба – страна диковинная». Отсюда и происхождение нашего озера, впоследствии вокруг него поселились люди и родилась деревня, которой предстояло сейчас замереть. До революции здесь была церковь, приход которой насчитывался до четырех тысяч человек. Пришли большевики и, обезглавленная церковь стала клубом.
В надежде увидеть подобие фундамента я обошла то место, где стоял клуб, но, увы, трава за много лет переплела и сравняла все выступы. Время стирает камень, изменяет пространство. Но память неподвластна ему. Постояв у старой берёзы, росшей за бывшем клубом, где мы, девчонками, встречали Зорьку из стада, я простилась со своим родовым местом. И попросила прощения за то, что пришлось ему в такой грусти доживать последние дни.
Ещё раз окинув зеленые рощи, которые зубчиками уходили в горизонт, я отправилась в обратный путь. Душа моя пребывала в печали, но с некоей долей успокоенности. Долг свой я выполнила, простилась со своими корнями. Душа звала сюда, и я приехала.
Колеса велосипеда крутились легко пока дорога шла под уклон. Мысленно я всё ещё была там, в деревне. Какое красивое место! Ах, если бы почистить наше озерко с желтенькими карасями! Да посыпать бережок песочком? Найти спонсоров и построить пансионат для одиноких, престарелых, бездомных людей, для всех, кто хочет покоя, тишины и общения с родной природой.
И восстановить на своём месте церковь, разрушенную безбожниками. И, может быть, возродиться моя деревня «Круглоозёрка». Мечты, как сон, но пусть обратятся они в явь, кто знает?
Человек ищет где лучше, где удобнее, побогаче, подчиняясь материальному и рациональному, забывая о душе. Я вспоминаю день переезда, когда мы все искали убежавшую сестру. Ехать из деревни она категорически отказывалась, наверно бессознательно чувствуя вечную разлуку с чем–то дорогим и родным. Поднялись с родного гнезда многие семьи, и стала потихоньку умирать наша Круглоозёрка.
Такова судьба многих деревень России. В 2016 году деревне Круглоозёрка Барабинского района исполнилось 300 лет.
Гостева Г.Л.
Осень 2017
Участник конкурса
Изображения
- Комментарии
Загрузка комментариев...