История деревни Михайловки в жизни одной семьи

В этом году Новосибирской области исполняется 80 лет. Я живу в деревне Михайловке, которая является частицей этой области, значит, это и наш юбилей, наш праздник.

Помню, когда нас, жителей Михайловки, называли кукуянами, меня это очень обижало. Тогда, в детстве, я принимала это слово как ругательство, но потом я поняла, почему нас так называли. Оказывается, наша деревня раньше называлась Кукуй.

Кукуй – старое русское название, означающее возвышение, холм с плоской вершиной. И точно, - наша деревня стоит на бугре, и чтобы подойти от деревни к озеру, нужно спуститься, как мы говорим, под горку. Когда-то  "потом" наш засёлок, а затем уже и деревню стали именовать Михайловкой. Интересовались происхождением этого названия, но даже в архивных документах не нашли ответа на этот вопрос. В этой деревне родились и до сих пор живут многие мои родственники.

Михайловка расположена на берегу озера Урюм. Слово Урюм, в переводе с татарского, означает «много рыбы». И, действительно, в период весеннего хода рыбы из озера Чаны по реке Чулым в Урюм, на икромёт приходило много рыбы. Водилась разная рыба: язи, щуки, чебаки, окуни. Её солили, вялили, коптили для продажи. По реке Чулым гружёные баржи доходили до пристани Верх – Урюм. Караван спокойно проходил по широкому глубоководному и, в основном, - прямому руслу в озеро Урюм до деревни Чулым.

Моя бабушка, Московцева Дарья Григорьевна, была рыбачкой, состояла в рыболовецкой бригаде. Она рассказывала, что рыбной ловлей занимались круглый год. Особенно тяжело было на зимней рыбалке, когда вёлся подлёдный лов неводами и сетями. Ловили рыбу и котцами. В старости, когда у неё сильно болели руки, сводило пальцы, она всегда говорила, что это отголоски зимней рыбалки.

 А ещё из её рассказов я помню то, что на берегу озера Урюм была бахча. Выращивали дыни и арбузы, и сторож берёг богатый урожай. В их семье было много мужиков, и на трудодни им столько давали арбузов, что привозили их домой на фургончике.
Здесь же был и кирпичный завод. Моя родная бабушка, Московцева Агафья Денисовна, работала там. Она вспоминала:
«Дадут нам норму – столько-то кругов кирпича сложить. Я встану на рассвете, пойду пораньше, сделаю свою норму, а потом в лес за грибами или за ягодами, а то - камыш косить на болоте. Топили-то печку больше камышом да кизяком», - вспоминаются мне слова бабушки. А ещё была птицеферма. Разводили гусей, уток. Привольное им житьё было на чистой водичке и белом песочке.

Теперь уже озеро стало совсем другим. Всё больше дно затягивается илом, и там, где в детстве мы купались, уже вырос камыш. Есть, правда, на озере хорошие места, где могут теперь купаться наши внуки, когда приезжают из города в деревню к бабушке и дедушке.

Моя девичья фамилия – Жеребова. И я часто слышу в речи своих односельчан: « А ты не знаешь, нет костяники в Жеребовом колке?» или « Мои стога стоят за Жеребовым колком» и т. д. Мне стало интересно, почему же они так говорят. Оказывается, у моих предков было единоличное хозяйство. У них, кроме крупного рогатого скота, были ещё и свои наделы земли для посева. Пашня была Жеребова, а, значит, и лес, который рос рядом, стали называть «Жеребов колок».

В период раскулачивания дяди моего дедушки, Жеребова Фёдора Дмитриевича, были сосланы в Васюганский район Томского округа на болота. Им дали одну лошадь с телегой и упряжью. Также разрешалось взять два серпа, железные вилы,  две лопаты, плуги до трёх, бороны до четырёх, два топора, кузнечный инструмент с 20 наименованиями, столярный инструмент с 20 наименованиями, рыболовецкие и охотничьи принадлежности, кроме ружей. Тайком они насыпали себе и детям в карманы рожь. Понимали, что на новом месте надо будет начинать всё сначала и чем-то кормить семьи.

Позже дедушка по реке Оби добирался до них, ездил в гости. Возвратившись домой говорил: «А они и там крепко живут. Осушили участок болота, сеют рожь, разводят пчёл (у них была своя пасека), на болоте набирают ягод». Приехал дед с гостинцами: привёз туесок мёда, черники, Было когда – то в нашей деревне два колхоза : « Коминтерн» и «Красная заря».

В « Коминтерне» трудились хохлы, так их тогда называли в народе, потому что они были выходцами из Украины . Когда их спрашивали о том, как они оказались в Сибири, они отвечали: « Из – за земли». Жили хохлы богаче, были расчётливее и хитрее. А мои предки трудились в колхозе «Красная заря» и называли их «лаптями». Жили они беднее, но были простодушными и гостеприимными. Деревня была многочисленной.

Всем хватало работы и на полях , и на фермах, и в овчарне, и на брынзозаводе. Было 2 мукомольни: и « Коминтерн» и «Красная заря» имели свои мельницы.

В годы Великой Отечественной войны многие мои родственники ушли на фронт защищать землю от врага. Их имена навечно записаны в «Книге памяти» и на стелле, которая находится рядом с нашей школой.

Однажды в наш дом пришли школьники и попросили папу написать стихи о Герое Советского Союза Николае Андреевиче Сологубе, который родился и жил в нашем селе, но после окончания Великой Отечественной войны уехал на Украину и жил в Киеве.

Но малая Родина всегда позовёт человека, потревожит его сердце. Вот поэтому он и решил навестить своё родное село. Все готовились к достойной встрече земляка-героя. В клубе собрались все, от мала до велика. Ещё бы! Ведь наш односельчанин – Герой!

Здесь же ребят принимали в пионеры, показывали концерт, пели песни, рассказывали стихи. Вот здесь-то и прозвучало папино стихотворение, посвящённое нашему земляку. Хорошо помню, как седоволосый ветеран со слезами на глазах , с трясущимися от волнения руками подошёл к нашему отцу, пожал его руку и сказал столь приятное для него «Спасибо».

Шли времена. Село росло, хорошело. Как я помню, были животноводческие фермы, телятники, конюшня, овчарня. Бригады трактористов и комбайнёров пахали землю, сеяли пшеницу, косили сено, выращивали богатый урожай зерновых. Мой отец, Жеребов Пётр Фёдорович, всю свою жизнь проработал трактористом и комбайнёром. Он честно трудился, любил свою землю и воспевал её в своих стихах.

Но вот всё чаще труженики нашей деревни стали замечать, что они находятся в некоторой зависимости от центральной усадьбы Здвинского совхоза. Мой отец и другие жители деревни стали говорить и писать в газету просьбу о самостоятельности деревни Михайловки.

«Мы давно просим руководителей Здвинского района решить вопрос о создании на базе нашей фермы совхоза. Время идёт, а деревня всё хиреет и хиреет. Пашни, сенокосы и пастбища у нас есть. Животноводство у нас не меньше, чем в совхозах «Алексеевский», «Кутузовский» и в колхозе имени Мичурина. Эти хозяйства живут, строятся, а мы исчезаем. Денежные накопления создаются, в основном, нашим хозяйством, а используют их на центральной ферме. Нам надоело уже 33 года быть в зависимости. Сейчас, пока не поздно, нужно создать совхоз, иначе Михайловку ждёт судьба Новогорносталей. Будем потом размахивать руками, да будет поздно. При организации совхоза многие вернутся, а те, кто собрался уезжать, останутся. Если на месте некому заняться этим вопросом, мы вынуждены будем ходатайствовать вплоть до Верховного Совета СССР». Вот так болели душой за деревню мои земляки. Но этот глас народа так и остался неуслышанным.

Сейчас в деревне есть только фермерское хозяйство. Руководит им Изюров Анатолий Алексеевич, муж моей родной сестры. Земля из пустырей превратилась в пашни и пшеничные поля. Село живёт, дышит. Надеемся, что на месте нашей деревни никогда не поставят крест.

Вот так тесно история моей родной деревни переплетается с жизнью моей семьи.

Авдонина Ольга Петровна