Осень тридцать шестого запозднилась, засиделась в старых девках. Стоял уже конец октября, природа чувствовала неминуемое: скорое наступление зимних холодов и не хотела уступать. Еще и солнце светило по-летнему ласково, и земля покрыта ковром, сотканным из золота листьев, и деревья полураздетые, а в воздухе то и дело летает разноцветное осеннее конфетти. Разноцветьем пестрят даже самые захудалые дворики.

По улице Ремесленной, 16 гордо возвышается добротно срубленная четырёхстенная изба с двускатной крышей, крытой дранкой (тёсом). К избе прилепился палисадник, заросший сиренью. В углу смородина пылает багрово, отливая гроздья обмякших листьев, а рядом малина с редкими ягодами.

Высокий хорошо слаженный мужчина ловко набрасывает и утрамбовывает землю в каркас-опалубку, сколоченный из сосновых досок. Время от времени он поглядывает на мальчонку гордо восседающего на самодельной лошадке-качалке. Тот смешно раздувает щёки, тпрукает, выпуская слюну, и погоняя коняшку, и при этом смешно вытягивает губы, едва выговаривает: «Нё-нё, пью-ю-ю». Это его малолетний сынишка Гена.

Хозяин завалинки Алексей Андреевич Игонин устало присаживается на свежевозведенную насыпь, снимает шапку, а под ней – волосы белые, как лунь, а ему всего двадцать восемь лет.

Теплый поток ветра поднимет опавшую листву, крутит, вертит и бросает её на землю, а затем вновь и вновь повторяет попытку. Ветерок наводит беспорядок и на голове Алексея. Видно, жизнь хорошо потрепала этого мужчину.

Сам Игонин родом из Перми. В девятнадцатом году, когда по стране шла гражданская война, свирепствовал тиф, его родители решились поехать к старшему сыну в Болотное. Не доезжая до села, отец и мать Алексея внезапно умирают. На близлежащей остановке его, двенадцатилетнего мальчишку с восьмилетней сестрёнкой, высадили из поезда, и оставшийся путь они добирались по шпалам пешком…

Грамоты Алексей никакой не получил, а при случае шутил: «В Перми я доучился до больших букв, а дальше не было возможности». С тринадцати лет стал зарабатывать себе на жизнь разными подработками.

Отслужил военную службу на острове Хасан. Вернулся в Болотное, устроился в артель «Металл-лес» наладчиком станков. Алексей до всего доходил сам: изучил тонкости деревоотделочного цеха, цеха по выплавке из чугуна. Работники артели изготавливали телеги, ходки, сани, веялки, отливали печные дверки для дымоходов, колесные втулки, колпаки для осей телег, шестерни и ручки для веялок.

Здесь, в Болотном, он встретил свою жену Прасковью. Невысокая, ладно сложенная девушка, с туго сплетёнными темно-русыми волосами в косу ниже пояса, сразу привлекла внимание Алексея. Пообщавшись, он рассмотрел в ней рассудительную, грамотную, трудолюбивую девушку. Прасковья закончила церковно-приходскую школу: грамотно писала, складно говорила.

Сегодня, двадцать второго октября, второй раз Алексей Андреевич стал отцом, родилась дочка, решили назвать Вера.

Семья Игониных пять лет жила размеренной жизнью. Сын пошёл в первый класс, подрастала маленькая Вера рассудительной, послушной и доброй девочкой.

Одно расстраивало – у Игонина-старшего начались проблемы со здоровьем. Прасковья беспокоилась за мужа и считала, что все беды от курения. Мужчина обещал бросить, но как только прекращались приступы, откладывал своё обещание на потом.

Июнь сорок первого. Стояла жара, молодая зелень блестела, облитая солнцем, даже небо казалось горячим. Рано утром, в седьмом часу, уже было знойно.

С очередным приступом Алексей Андреевич лежал в больнице. И днем, и ночью врачи стояли над Игониным. «За ночь успокоюсь, утром проснусь, открою глаза, а врачи рядом, не отходят от моей кровати. И снова начинается приступ, опять проваливаюсь словно в черную дыру…», – позже вспоминал он.

Из-за болезни Игонина не взяли на фронт и продолжил работать в артели «Металл-лес».

С началом войны артель выполняла военные заказы по изготовлению одноконных и пароконных санитарных повозок, котелков, ложек.

Ковали детали, которые шли в сборочный цех для сборки пароконных бричек, которые отгружали для фронта. Работа была очень тяжелая. Работали по пятнадцать часов, потому что надо было ковать детали, кувалда весом до шести килограммов, а для других деталей до двенадцати. Не было никаких прессов, ни паровых молотов, ни электромолотов, все делали вручную – сплеча. В кузнице был адский труд, не было никаких вентиляторов и вытяжных труб. Газы расплывались по кузнице, никуда не выходили. Бывало, Игонин старший приходил в двенадцать часов ночи, падал на кровать и моментально засыпал.

Жили тяжело, за дровами мужская половина Игониных ходили в Загородный бор. Жителям Болотного разрешалось собирать только хворост, а деревья запрещали рубить. На Павинском мосту, что вёл в бор, часто дежурила милиция и осматривала тележку на обратном пути. Загородный бор во все времена тщательно охранялся. Игонины заготавливали дрова впрок.

Прасковья с пятилетней Верой ходили за хлебом, занимали очередь, когда было ещё темно. Минут через пятнадцать народу скапливалось толпа. Стоят все молчаливые, суровые, жмутся у запертых дверей магазина, вокруг одни глухие запоры на окнах, мороз казался такой сильный, что пробирал до костей. Может быть, ещё потому, что в животе пусто, а на ногах резиновые ботики.

К концу сорок первого вместо хлеба стали выдавать муку. Мука хорошая и давали много. Каждое утром Прасковья едва успела растопить печку, сварить суп с галушками, отправить детей в школу и садилась за работу.

Четыре военных года вся семья Игониных шили обмундирование для Красной Армии: гимнастерки, ватные брюки, телогрейки. Отец привезёт на саночках материал на десять комплектов, а их надо сшить за сутки-полтора. Прасковья расстелет на полу заготовки, разложит кусочки ваты, а Вера с братом Геной разбирали вату и раскладывали её ровными слоями. Мать простегивала одежду на швейной машинке.

В военное время сложно стало с электричеством, запрещали включать большие лампочки, но семье Игониных дали разрешение. Прасковья Николаевна работала на швейной машинке почти сутками, ночами горели одновременно две сотки в доме 16 по улице Ремесленной.

В воскресенье пока дети спали, хозяйка сварит суп с мучными клёцками, вымоет полы, погладит одежду для школы, которую стирала с вечера, – и на базар.

Прасковья Николаевна иногда подрабатывала на стороне, стегала одеяла и обменивала их на продукты. Как-то одна знакомая принесла два ведра картошки за работу, а тут пришли уполномоченные и сообщили, что каждая семья обязана сдать по ведру картофеля для фронта.

Блокада Ленинграда, битва за Москву, непокоренный Сталинград… Все только говорили и думали об этом. На базаре, в школе, в магазине, на улице узнавали, что происходит на фронте.

По улицам Болотного, можно видеть, как закрываясь от ветра, толпой шли с вокзала эвакуированные из Ленинграда. Одеты совсем не по-сибирски. Скользят по льду и снегу в полуботинках, в лакированной туфлях на каблучках. Мужчины в шляпах, в фуражках, натянутые на уши. Многие шли в осенних пальто с поднятыми воротниками. Кто несёт чемодан, а другие увязанные по-городски мешки, рюкзаки на спине. Детей ведут за ручки. Они постоянно оглядываются, смотрят на небо по привычке – не летят ли бомбы…

Прошёл год войны. В начале июня к одинокой пожилой соседке Игониных приехала женщина с двумя детьми. Прасковья познакомилась с ними и оказалось, что женщина Наталья Борисовна Карнеева – сноха, а мальчишки Лешка и Вовка – её внуки. Отец мальчиков Михаил Кубышкин ушёл добровольцем на войну, а уже через месяц они получили известие «пропал без вести».

Всё лето дети Игониных играли с приезжими мальчишками, собирали ягоды, грибы, хворост в Загородном бору, но в конце августа Наталью Борисовну направили в Варламовскую школу учителем русского языка и литературы.

В сорок третьем Вера пошла в первый класс. Зима в этот год выдалась злая, морозы переваливали за сорок градусов. До базовой школы при педучилище идти далеко, маленькое одноэтажное здание стояло на окраине, на горке. Ботинки Гены и Веры промерзали за дорогу, весь путь бежали бегом – и в школу, и домой.

В школьном помещении печное отопление, классы плохо отапливалась, не хватало тепла.

Во время занятий сидели одетые, чернила замерзали. Подышат в чернильницу, согреют тёплым дыханием, но успевали раза три макнуть и чернила застывали. Писали экономно, в тетрадях с двумя узкими и широкими линиями, ученики самостоятельно прочерчивали дополнительную.

В первом классе учительница Веры Екатерина Ивановна, проучила всего месяц. На её единственного сына,  которому едва исполнилось шестнадцать, пришла похоронка. Говорили, что исправил цифру в комсомольском билете, чтобы его взяли на фронт.

Её сменила добрейшей души человек и в тоже время требовательная и справедливая учительница Анна Мироновна Никипорец.

В школе детям выдавали маленькие булочки. Раздадут мучные изделия ученикам, Анна Мироновна предлагает: «Отложите, ребятки, тетради, берите ваши булочки и покушайте, а затем продолжим наше занятие». Она понимала, что в холодном помещении очень хотелось кушать.

Дети Игониных проявляли себя прилежными учениками, старались получать только положительные оценки, веря в то, что это поможет скорее разбить фашистов. По окончанию первого полугодия в первом классе за успешную учебу Веру наградили настоящей тетрадью в клеточку. А брату Гене подарили карандаш. Он прибежал домой и с порога закричал: «Смотрите, во какой огромный карандаш у меня!» Сколько было радости у всех!

Семья Игониных встречали 1943-й по-особенному. В новогоднюю ночь стояли трескучие морозы, окна совсем замёрзли. К ночи разгулялся свирепый ветер, глухо ударял в стены избы. Электричество светило вполнакала. Отец вместо ёлки установил берёзку, дети из ваты сделали шарики и украсили её.

Мать накрыла стол белой накрахмаленной скатертью, красиво сервировала его посудой из стекла со скромным праздничным ужином: тарелки с разной стряпнёй, картошка в мундире с селедкой под шубой, студень, грибные и овощные соленья.

В трудное военное время семью Игониных согревала вера, что скоро закончится война, закончится победой Красной армии. Они искренне верили, что все изменится, страна поднимется из руин и начнется новая жизнь, когда все будут счастливы. А они всё сделают для этого. Они верили и работали, работали и верили, это давало смысл жить.

Весть о победе пришла в семью Игониных майским воскресным днём, родители находились на работе. К Вере пришла одноклассница с улицы Кустарной (Лоханка) и попросила передать «по цепочке» по улице Ремесленной другим учащимся, чтобы те срочно собрались к зданию школы для очень важного сообщения.

День был яркий солнечный. На Базарной площади, украшенной множеством флагов, толпились люди. Маленькой Вере казалось, что все вокруг, окрасилось в красный цвет, звучала музыка. Выступали дяденьки, тётеньки, им аплодировали, лица собравшихся светились, все улыбались друг другу, обнимались.

– Вер, слыхала фашистов-то разбили, наши победили! Я верил, очень верил в нашу победу! – гордо с улыбкой шепнул брат Генка и крепко сжал руку сестренки, чтобы не потерять её среди толпы.

После окончания начальной школы Вера с братом учились в средней школе №2. Двухэтажное деревянное здание с длинными коридорами, множеством классов, физическим и химическим кабинетами, библиотекой после начальной школы, казалось Вере огромным, в нем можно было заблудится, словно в лабиринте, иногда так и случалось.

Закончив восьмилетку, Вера поступила в Болотнинское педагогическое училище на отделение начальных классов. Девушка шла получать профессию осознанно, как и все девчонки того времени, с верою приносить пользу своей стране. Не по годам сообразительная и умная, Вера ещё в детстве решила стать учителем, играя в школу.

Жизнь студентки педучилища всегда была насыщенной и интересной, наполненной яркими позитивными и грустными событиями.

Запомнился день 5 марта пятьдесят третьего года. Проходило комсомольское собрание, когда в кабинет вошла завуч и сообщила о смерти И.В. Сталина. Женщина говорила о невосполнимой потере вождя страны, говорила и вдруг ей стало плохо, и она упала в обморок.

В октябре месяце этого же года в час ночи вырвалось пламя из-под крыши второй школы. Школа горела всю ночь. Поливали из пожарных насосов, но никак не могли затушить пламя, вода скатывалась по крыше, заливала улицу, а огонь разгорался и вырывался из окон, дверей, потолка школьного здания. К утру остались догорающие дымящиеся обломки да остов кирпичной пристройки с пустыми чёрными глазницами. Парты, столы, шкафы, сваленные в беспорядке, сброшенные прямо с верхнего этажа, запрудили улицу. Все плакали, даже взрослые мужчины.

Студенческие годы пролетели быстро. Три недели Вера отработала практику в школе №21. Трудовая деятельность Веры Алексеевны началась в Правососновской школе, но она только успела принять осенние экзамены по математике у двух мальчишек, оставшиеся на осень. Предыдущая учительница Чевозёрова Екатерина Никифоровна должна уехать, но по семейным обстоятельствам осталась.

Заведующая школой Любовь Тихоновна Курашенко сделала кадровую перестановку, и по распределению Вера Алексеевна попала в Кармановскую начальную школу.

Жила на квартире у Костюковой Марии.

Трудны были первые шаги юной учительницы в профессии. Два года Вера Алексеевна работала с Елизаветой Максимовной Петрученя, после неё часто менялись учителя.

В школе печное отопление. Учащихся больше сорока, приходилось одновременно работать со сдвоенными классами. Одни ребятишки выводят старательно свои первые буквы, а другим уже нужно рассказать о склонении существительных. Вера Алексеевна гордилась своими выпускниками. Продолжая учиться в Корниловской восьмилетней школе, ребята не подводили свою первую учительницу, подтверждали оценку «четыре» и «пять».

В выборе партнера Вера всегда знала, что завоевать ее сердце сможет только целеустремленный, серьезный, уравновешенный и упорный мужчина. Мужчина, готовый обеспечить полную защиту и стабильность во всем.

Именно, здесь, в Кармановке, встретила будущего мужа Можейко Анатолия Григорьевича. Он работал бригадиром, затем учетчиком. Был очень внимательным, постоянно был рядом, в школе, если какие мероприятия, обязательно приходил её поддержать. На Новый год обязательно ёлка, как говорится в пух и прах разобьётся, но добудет.

 Заготовка дров для школы – это дело для него обыденное, никогда не беспокоились, Анатолий организует: пошлет людей в деляну, напилят, наколют, в поленницу сложат, все ко времени.

Вера и Анатолий поженились. Несмотря на задатки Веры истинного лидера, главой в семье становится муж. В семейных отношениях царит любовь, согласие и доверие.

Спустя некоторое время Вере Алексеевне предлагают пойти руководителем в администрацию – председателем Корниловского сельского совета. Муж Анатолий посоветовал: «Прежде чем согласиться на эту должность, сто раз подумай, Вера, сможешь ты где надо – быть требовательной и даже жёсткой, но в то же время справедливой, можешь с твоей доброй душой, добиться положительного результата. Вот и будешь расстраиваться, а, значит, не пойдёт работа на лад». Да и сама Вера понимала, что не по душе эта должность, если работать, то только в школе и по специальности.

В Корниловской школе ушла в декрет Карманова Татьяна Семёновна, Веру Алексеевну взяли на её место.

Директором школы была Галина Викторовна Рубцова, замечательной души человек, руководитель.

Завуч Вера Арсентьевна Осипенко строгая, но очень требовательная: спрашивала за все просчеты в работе с учениками. Возьмет классный журнал, внимательно изучит успеваемость учащихся, если увидит двойку и учителю: «Это ваша двойка, а не ученика, это себе вы поставили неудовлетворительно, это ваши недоработки».

Вера Алексеевна понимала, что заведующая учебной частью права, она сама по жизни к своим обязанностям всегда относилась со всей ответственностью. Продумывала структуру каждого урока так, чтобы дети могли открыть для себя новое, обратили внимание на главное, важное, чтобы успеха добился каждый в меру своих способностей и возможностей. Оставалась после окончания уроков и занималась дополнительно с детьми.

Её уроки и внеклассные мероприятия всегда были открыты для коллег, родителей, это помогало им увидеть результаты воспитания, выяснить причины успехов и неудач своих детей. Учительница работала без второгодников. Министерством просвещения РСФСР удостоена звания «Старший учитель».

В пятьдесят девятом году родилась дочка Валентина. Время быстро проходило в заботах в приятных хлопотах тихой уютной жизни семьи Можейко.

В конце восьмидесятых годов умирает отец Веры, похоронили, продали дом и мать Прасковья Николаевна переехала жить к дочери в Корнилово, помогала с внучкой.

Вера Алексеевна умело совмещала любимую работу с заботами о близких. Каждый день был наполнен приятными хлопотами семейной жизни.

Но пришла непоправимая беда.

Муж Анатолий никогда не говорил о своих болячках, всегда был лёгок на подъём и морально и физически. Однажды у него случился приступ – все решили, что заболел пневмонией. Увезли в больницу города Юрга, обследовали и перевели в Кемерово. Врачи провели тщательное обследование и поставили окончательный диагноз - рак четвертой стадии.

Через десять дней ушел из жизни любимый муж. Как ни страдала душа, эта стойкая женщина нашла в себе силы пережить его смерть.

Но как говорится беда не приходит одна. Начались проблемы со здоровьем у дочери. Валентина прошла обследование, обнаружили онкологию. Врачи назначили лечение, но медикаментозное лечение не помогало, состояние здоровья ухудшалось. Не помогла и операция.

– Самое страшное в этой жизни хоронить детей. Боль проходит, вернее она остается, но постепенно притупляется. Самое трудное в смерти – после неё жить, если умер не ты, а твой ребёнок.

Октябрь 2023 год. Улица Клубная, дом 28. К калитке подошла хрупкая женщина: коротко стриженные седые волосы, мелко испещрённое морщинками лицо, грустные, выцветшие то ли от времени, то ли от горя, когда-то ярко синие глаза. Она передвигалась при помощи табуретки. На лице застыла оправдывающая, извиняющая улыбка.

– Вот уже восемьдесят восьмой год разменяла, – заметила с грустью Вера Алексеевна, немного помолчала и уже с улыбкой продолжила, – как говорила моя бабушка – чужой век живу. Вот никогда бы не подумала, что буду на шести ногах передвигаться…. У меня есть мечта, а вернее верю в то, что настанет день и я смогу пройтись по селу на своих двух…

Каждый раз общаясь с этой женщиной, осознаешь, что нельзя жить без веры. Именно вера является основой основ в жизни людей. Речь не обязательно о вере в бога, а именно о незыблемости веры человека жить дальше вопреки всем невзгодам, бедам. Именно, вера в себя, в свои силы, в мечту – главные составляющие жизни Веры Алексеевны. В сложные минуты семья, работа, внуки и уже правнуки её поддерживают, в этом она черпает энергию, чтобы жить. Без веры человек угасает морально и умирает душой ещё при жизни.