Полноводная Ииксу текла на север, мерно и вовсе незаметно, и если бы не редкая осока, распустившая длинные усики по поверхности, то и невозможно было бы понять, куда текут воды этой дивной и спокойной речки, которая своей тишиной, будто мать, успокаивала чувства, а желания наделяла умом.

Стрелец постоял на зелёном и ровном берегу, разглядывая округу, — по людской молве, именно на этом берегу живёт древний старик и лекарь Арефа. Он прислонил пику к берёзе, скинул сумку с плеча, снял саблю вместе с тяжёлым кожаным поясом, который покорно упал в мягкую траву, а сам присел тут же, откинувшись на ствол берёзины, кривой и мудрый, как жизнь.

Река стояла перед глазами, ивняк неколебимо отражался в воде, весеннее солнце набиралось летним теплом, но не жгло, а грело, и щебет птичьей мелочи, суетный и даже скандальный, успокоил и прикрыл глаза…

— Устал? — спросила его девушка, слегка коснувшись плеча.

— Устал, — ответил он, но вдруг открыл глаза и с тревогой огляделся. — Ты кто?

— Я увидела воина, уставшего от долгого пути, а более от своих тяжких дум, и решила напоить его сладкой водой и утешить заботой.

Девушка была волшебно красива, золотые волосы крепко сплетены в толстую косу, а белый сарафан, будто погребальный саван, как ни старался, не мог скрыть её стройности. Стрелец никогда не видел столь красивых девушек, по его убеждению, такая красота могла жить только в сказках. Но вот она наяву и в неведомой глуши, в двух днях хода от Томского острога.

А красавица тем делом подошла к речке, смело, будто знала дно, ступила в воду, сделала несколько шагов, только немного замочив узкую кромку сарафана, наклонилась и, окунув кувшин тонкой шейкой в сторону течения, начала набирать воду. Вода как бы сама втекала в круглый ротик сосуда, и скоро последний глоток медленным пузырём поплыл по течению, а девушка уже возвращалась к стрельцу.

— Испей, мóлодец, живой водицы, ты же за нею пришёл?

— Да, красавица, за живой водой. Но откуда ты знаешь?

Стрелец принял кувшин и, обливая подбородок и воротник жёсткого кафтана, начал жадно пить. Но оторвался от кувшина.

— Я заберу тебя с собой, не гоже такой красавице жить в глухомани! — произнёс он мысль, которую думал, пока пил, застенчиво засмеялся и утёр влажные усы. — Пошли со мной, хозяйкой в дом войдёшь?

— Скор на расправу. А коль я при муже и деток у меня не счесть?

— Нет, светлица, ты ещё девка, вон как коса туго плетена, так плетут от одиночества и покуда мечтают.

— Всё-то ты заметил, — она приняла от него кувшин, поставила в траву, а сама присела рядом, подобрав под себя ноги. Потом поманила его. Стрелец покорился, положил голову на её колени и вздохнул.

— Какое чудесное утро, и эта тихая речка, и тёплое солнце, и кувшин со сладкой водой, — прошептал он, ощущая её прикосновения к голове. — А правда, эта речка течёт прежде на север, а потом поворачивает на юг? — Он ловко поймал её руку и слегка сжал.

— Правда. Она делает большой круг, — девушка отняла руку и опять погладила его голову.

— Странная речка, речка, которая утекает, а потом возвращается.

— Да, как всё в нашей жизни. Вот и ты вернулся ко мне.

— Я? — удивлённый, стрелец сел и глянул в глаза девушки. — Я не мог уйти от тебя! Если бы только смерть забрала меня!

— А вот ушёл, а теперь вернулся.

— А знаешь ли ты такого старца и колдуна Арефу? — стрелец хотел обнять красавицу.

— Не торопись, юноша, — отстранилась она. — Я знаю тебя, ты пришёл убить Арефу.

Стрелец подскочил, кувшин опрокинулся, а он проворно схватил пику.

— Кто ты? Никто не может знать приказа царя Петра Алексеевича!

— Как видишь, знаем, а оттого и не увидишь ты Арефу, — поднялась девушка с травы и привычным движением закинула косу на спину.

— Ах вот оно что! Ты — ведьма треклятая?! Сам сатана прислал тебя напоить ядом и убить меня?

— От моего сына родились все мужчины вашего рода.

— Мужчины моего рода? — растерянно переспросил он. — Так кто же ты?!

— Я Грустина, я источник вашего рода. От меня ты ушёл и ко мне вернулся. А знаю я о тебе многое: твоя сестра изнывает от тяжкой болезни, ведая то, хитрый сотник отправил тебя узнать у Арефы лекарство, а заодно исполнить приказ царя — убить старца.

— Нет! — закричал юноша. — Ты не мать моего рода, ты ведьма! Ты слуга сатаны!

— А если я дам тебе живую воду от Арефы, ты всё равно убьёшь его и будешь считать выполненным свой долг перед царём?

— Я служивый человек! Моё дело — исполнять!

— Убить человека — это исполнение ратного подвига? Убить только за то, что Арефа прожил много лет и многое знает? Так убей и меня! Что тебе стоит убить свою мать, если царь приказал, и во мне не одна сотня лет! А скольких вы уже сожгли, доблестные воины царя Петра, скольких подняли на дыбу, посадили на кол! Сколько храмов древних разорили! — Красавица пылала праведным гневом, румянец окрасил её ланиты, а глаза тлели тоской и горем. — А теперь Петру захотелось крови старцев, тех, кто хранит память и достояние прошлого, тех, кто и есть волшебная сила будущего, избавиться от тех, кто важнее самого важного! Исполни долг предательства, что стоишь? Или, думаешь, все страдания от неправедных судей и палачей не вернутся в твою жизнь? Или, разорив, твоё не разорят, или, убив, твоё не убьют?

Стрелец оглядел берег, тихие воды безразлично-спокойной реки, поднял голову, устремив взгляд сквозь изумрудную листву берёзы в самую глубину неба. Красивая девушка оказалась его древней матерью, но как прекрасна она в своём гневе, как искренна, как чиста сердцем и как велика душою! Он с силой воткнул пику в землю.

— Что же мне делать? Я же на казённой службе! Сотник кормит меня и моих стариков.

— Ты кормишь себя и своих стариков! Ты выбираешь, из чьих рук брать золото. И взяв от крови, тебе кровью вернётся. Нет правды в убийстве, знай, убийство — это всегда ложь!

Грустина подняла кувшин, вновь ступила в воду, обмакнула подол, наполнила кувшин, теперь почему-то повернув горлышком к течению. Затем прикрыла сосуд левой рукой, слегка встряхнула и что-то прошептала над ним.

Юноша наблюдал за Грустиной, он видел, как она пахтает сосуд и наполняет воду силой волшебного слова. Закончив ворожбу, ведунья ступила на берег, на её лице блуждала печальная улыбка, и, кажется, слеза сбежала по шее. Она подала кувшин стрельцу.

— Напои сестру, и она перестанет страдать.

…Стрелец открыл глаза, тяжёлые капли дождя, как слёзы матери, разбудили его под тёплой берёзой. Он встал, оглядел берег, поляну и не нашёл никого.

— Задремал, — произнёс он вслух. — Приснилось.

И вдруг увидел в траве кувшин, тонкое горлышко которого было надёжно заткнуто сучком.

— Живая! Она живая!

Он привязал пояс с саблей, подхватил кувшин одной рукой, другой выдернул из земли пику и поспешил домой. Он спешил спасти сестру и расспросить о своих предках — старики-то были ещё живы, и спасибо им, что ещё живы, и наверно, скажут, кто такая красавица Грустина, от которой он когда-то ушёл и которая к нему теперь вернулась и, видимо, уже навсегда.

Историческая справка

1.

Как известно, история России писалась при Петре I приглашёнными им немцами, двое из которых только и могли говорить по-русски. Уже этот факт вызывает очень много вопросов, но их становится ещё больше, когда узнаёшь, что на заседании Академии наук, когда Миллер докладывал свою версию древней истории России, великий Ломоносов не выдержал лжи и побил Миллера, за что был приговорён к смертной казни, год просидел в Петропавловской крепости, после чего освобождён, но ненадолго, потому что умер неожиданно в 54 года. Рукописи по истории России великого академика оказались в руках Миллера.

Совершенно достоверно известно, что после посещения Германии, где Пётр I прожил вместо двух недель два года, Пётр провёл крайне спорные по своей полезности реформы в России. Именно с него начался разрыв между народом и властью, именно с него началась мода на преклонение западу, при нём сформировалось крепостное право. Собственно, достоверных материалов на тему «странной» политики Петра I очень много.

Указ Петра I об уничтожении старцев не найден, только назойливые предположения, однако эти слухи не были бы столь устойчивыми, если бы Петрова власть не казнила огромное количество именно стариков. Романовы с приходом к власти беспощадно боролись с инакомыслием, инаковерием, русской культурой и традициями русского народа. Сжигались древние храмы, книги, переписывались летописи, староверы бежали в Сибирь, сказки запрещались, знаменитый Петрушка, кукольный герой, оказался под запретом, также и дудочки, и гусли и прочее. При этом расправы чинились жесточайшие — смерть и каторга, а стукачество поощрялось повсеместно.

Но в молве об убиении старцев есть злая логика: долгожители знали и помнили не только традиции, но и историю народа, которая противоречила написанной немцами, ставшей официальной историей. Поэтому уничтожение стариков — это всегда сокрытие прошлого для укрепления новой власти, построенной на лжи, а ложь всегда поддерживалась беспощадной жестокостью. Так было во все времена.

2.

Река Икса (Ииксу) Болотнинского района Новосибирской области действительно от истока у села Егоровка течёт ровно на север, после делает полукруг, поворачивая на юго-запад, и впадает в полноводную Обь около села Кругликова — первого русского поселения на территории Новосибирской области с момента освоения Сибири Ермаком.

3.

Судя по европейским картам XVI – XVII веков, на месте Томска в древние времена находился подземный город, который назывался Грустина. Этот город и весь Болотнинский район находился на территории страны с названием Лукоморье, разместившейся между двумя великими реками Обью и Енисеем.

4.

Вода является уникальным и до конца не изученным веществом на планете Земля. Она не имеет цвета, вкуса и запаха. Земной шар состоит на 70 процентов из воды, человек — на 60 процентов.

Вода является универсальным растворителем, имеет три состояния: жидкое, твёрдое и газообразное. Но замерзает быстрее, если на мороз выставить кипящую воду, и становится плотнее при первых градусах нагревания. Если лёд продолжать остужать, то при температуре ниже минус 100 градусов он становится вязким, как пластилин.

Вода — единственный элемент, который не «вписалась» в таблицу Менделеева, потому что, по Менделееву, вода должна застывать при минус 90 градусов, а закипать при плюс 70 градусов.

Вода обладает памятью, и зафиксированная в ней информация ни при каких обстоятельствах не меняется, почему воду считают информационным полем земли.

Вода может менять плотность и свойства от воздействий на неё. Вот зачем наши предки, когда готовили «живую» и «мёртвую» воду, толкли её в ступе и читали над нею специальные заговоры, — так они изготавливали воду-лекарство или воду для настоя лекарственных трав. От заложенной в неё информации «живая» вода лечила, а «мёртвая» обезвреживала. Наши древние предки знали об удивительных свойства воды.