Давно это было. Шел четвертый год становления власти Советов. Позади осталось победное окончание гражданской войны, но продолжалась война, объявленная разрухе.

    За шесть лет беспрерывных битв народ соскучился по мирному труду и теперь под водительством большевистской партии работал, не покладая рук над созиданием народного хозяйства.

    Один за другим пускались заводы, откачивали воду из затопленных шахт. Заметно улучшилась работа транспорта.

    Труднее оживало сельское хозяйство. Земля, долгие годы лишенная настоящего ухода, оскудела. Были частые неурожаи, особенно это наблюдалось на Поволжье. Здесь население вынуждено было покидать насиженные места и уходить туда, где были хлеб и работа.

    В эти тяжелые времена в одной из глухих деревень левобережья Волги (теперешней Ульяновской области) проживала крестьянская семья Бурдаевых. Глава семьи, Петр Семенович, и его жена, Прасковья Васильевна, были только тем и озабочены, чтобы накормить своих троих детей. Бились они дни и ночи на своей полоске земли, но она была глуха к мольбам и труду их хозяев. Мало того, она даже не возвращала высеянных семян. Забитая нуждой и отчаянием семья Бурдаевых, покинув свою избушку, двинулась на юго-восток страны. Народ поговаривал, что здесь должно начаться большое строительство, понадобится много рабочих рук.

   Но прибывшим на место еще не один год пришлось перебиваться случайными заработками, батрачить у местных богатеев. Работы всем не хватало. Жили скученно. А тут еще объявился тиф. Болели и умирали люди. Заболел и отец Бурдаевых. Да так тяжело, что только с неделю и поболел. Умирая, успел наказать сыновьям – восемнадцатилетнему Петру и двумя годами моложе Ефиму – никогда не бояться никакой работы. Беречь мать и свою шестилетнюю сестренку Мотю.

   Теперь за старшего в семье остался Петр. Потянулись печальные дни ожидания организованного набора на «Турксиб». Так называлась Туркестано-Сибирская железнодорожная магистраль, строительство которой вот-вот должно было начаться.

   Как известно, это сооружение начиналось тогда по инициативе Владимира Ильича Ленина. По новой дороге в республики Средней Азии должен был пойти сибирский хлеб с тем, чтобы там была возможность возделывать хлопок, так нужный промышленности молодой республики. Об этом были все осведомлены, и все с нетерпением ждали начала великой стройки. И время это приблизилось.

   Однако, прелюдией к «Турсибу» явилась прокладка дороги в Щучье  (теперь - Целиноград), протяженностью 355 километров. Но рабочий люд и этому был рад.

    Зашевелились и Бурдаевы. На оставшиеся деньги купили лошадь. А тележку с каламашкой (опрокидывателем) несколько дней мастерили сами братья. Только после этого их приняли в артель конных рабочих.

     Людей на стройке было много. Самые тяжелые, земляные работы на прокладке пути, за отсутствием техники, производились грабарями, вручную. Работали дружно и добросовестно, говоря образно – «навалился рабочий люд всем миром», - и сделали... Довольно поспешно. Ведь впереди маячил «Турксиб». Начали работу в мае 1929 года, а в ноябре того же года уже пошли первые поезда. Длилось строительство четыре месяца.

   За хорошую работу и получали неплохо. Приближалась зима. И Бурдаевы справили всем новую одежду и теплую обувку. Все были счастливы и довльны первой настоящей работой. Радость омрачалась лишь отсутствием отца. Мать, Прасковья Васльевна, утирая набежавшую слезу, говорила: «Вот был бы жив отец – посмотрел бы на своих сынов», и громко вздыхала.

    Прямо с этой стройки большая артель грабарей поездом отправилась на «Турксиб».

2. Турксиб.

      Длинный состав продвигался по южной казахской степи. Уже миновали Барнаул, Рубцовск, скоро озеро Балхаш, а там и обетованный «Турксиб».

   Был конец декабря, но зима здесь была теплая. Пролетевшие снежинки тут же таяли. Путь был долог. На больших станциях рабочих кормили горячей пищей. Лошадям выдавали фураж. Тут же их поили.

   В открытых настежь дверях теплушек сидели и стояли люди. Рабочие-грабари, это русские и мордвины, украинцы и татары, и представители других национальностей и народностей нашей родины, объединившиеся в дружный трудовой коллектив. Многие ехали с малыми детьми.

   Глядели молча на эти бескрайние и , казалось, безжизненные степи. Каждый невольно сравнивал виденный пейзаж с родной природой. Петр с Ефимом стояли молча. Их удивляло здешнее тепло. Ведь всего несколько дней назад, когда они проезжали Новосибирск, там был 50-градусный мороз. «А ты, Петя, хоть записываешь это?» – спрашивал Ефим. На это Петр ответил, что все у него аккуратно записывается. И действительно, у Петра была одна страсть – замечать то, что встречалось на пути. Иначе говоря, он вел свой дневник.

   Наконец, и станция Уштобе. Дальше рельсов нет… Их еще нужно укладывать. Отъехав немного от станции, ладили свой нехитрый быт. Ставили юрты, палатки, месили глину, лепили печки. А через пару дней закипела тяжелая, привычная работа.

   Как ни тепла была южная зима, но ночами все мерзли. Особенно плохо было малым детям. Они болели, и многие умирали. Суровая жизненная обстановка в глухой степи давала о себе знать. Зато на работе было жарко.

   Братья, Петр и Ефим, с расстегнутыми воротами рубах с остервенением копали твердый грунт и на лошади перевозили по назначению. Здоровая, молодая, мускульная сила парней просила применения, и оно имелось в избытке. Вечером, сильно усталые, они с жадностью поедали приготовленную матерью еду. А потом натруженное тело получало желанный отдых.

   А утром – снова забой, лопата. Снова - каламашка, - добрая, послушная лошадь. И так ежедневно. Лишь в воскресенье отдыхали и обстирывались, мылись, починяли одежду. А одного из братьев можно было видеть где-нибудь в укромном уголке, пишущего карандашом что-то в тетради. Летопись «Турксиба» вел в своем дневнике простой грабарь с трехклассным образованием - Петр Бурдаев.

   На грани тридцатых годов, на великих стройках молодежь того времени закалялась физически. А упорный характер формировался уже сам. Что касается «иммунитета» к дальнейшим житейским невзгодам, то он приобретался под эгидой всех вместе взятых условий труда и быта.

   Заработки были хорошие. Продукты питания доставлялись отменные. Лошади грабарей тоже получали полный рацион. Нет-нет, да и вспомнят беглецы Поволжья про тяжелую жизнь на далекой родной стороне.

   Людей было много, как говорили сами рабочие, что муравья в муравейнике. Но, каждый строго знал свое место в трудовом строю, с умом, по-деловому, руководило начальство работами. И они, эти работы, заметно подвигались.

   Сказывалось отсутствие техники - люди надеялись больше на самих себя. И работали они с помощью одной конной силы. Рабочие делали в установленные сроки глубокие земляные выемки и возводили высокие насыпи. Заканчивался участок, они переходили на другой, где вновь закипало дело.

   А там, позади, быстро укладывали шпалы, рельсы. Уже ходили поезда, подвозившие продукты питания.

   Как всегда, на великих стройках, где в процессе работы люди видели итоги своего нелегкого труда – появлялось желание сделать как можно больше. Зарождались энтузиазм и революционный подъем, неписанный закон дружбы многих наций и еще, пожалуй, чувство личного долга и даже ответственности перед страной, партией, доверившей им важное дело… Все добивались досрочной сдачи дороги в эксплуатацию.

   В труде, заботах время шло быстро. Может быть, поэтому так неожиданно для строителей пришла весна. Первая южная весна.

   По вечерам собиралась молодежь. Пели песни, плясали под гармонь. Люди постарше вели степенные разговоры о житье-бытье, о сроках и важности строительства. Незаметно поднималось настроение. Люди ожидали желанный день – соединением с бригадами, идущими навстречу из Алма-Аты.

   И эта встреча произошла скоро, у селения Айла-Булак. Работе пришел конец. Все ликовали. Приехали члены правительства. Состоялся грандиозный митинг. Рабочих поздравляли с большой трудовой победой. Потом был дан торжественный обед…

    Еще не закончились празднества в Айла-Булаке, а наши грабари уже грузились в вагоны, чтобы ехать на другую работу. Было второе мая 1930 года.

   Ехали по новой, выстроенной своими руками дороге ночью, так что никто не мог увидеть памятные места своих трудовых будней и места временных стоянок. Но чувство гордости испытывал каждый. Ведь и его доля труда была здесь. Бурдаевы ехали на местность, совсем никому незнакомую.

    В кармане старшего брата лежал свернутый лист бумаги. То было приглашение грабарям на строительство новой железной дороги – Новокузнецк – Тогучин.

    Путь на Север казался грабарям короче, нежели поездка на «Турксиб». Главной темой разговора в пути была коллективизация. Многим уже опостылел таборный образ жизни «на колесах». Ехавшие спрашивали друг друга: «Когда жить будем по-людски?»

   Петр с Ефимом, боясь сказать невпопад, молчали. Прислушивались к «мудреным» разговорам.

   Стояло благодатное лето. Остался позади Казахстан с его необозримыми степями, которые чередовались с распаханными полями, ласкающими взор, березовыми колками. А поезд все мчал и мчал. Уже проехали Барнаул, Черепаново. В Новосибирске долго стояли, а потом поехали по Сибирской магистрали. Миновали Мошково, потом была станция с причудливым названием – Ояш. В Болотном выгрузились и дальше поехали на своих лошадях.

   После вагонной тесноты и духоты привольно было двигаться вдоль полос поспевающего хлеба. Спорили, сколько зерна какое поле даст с гектара. Ведь почти все грабари были выходцами из крестьян. Пахучий хлебный запах был всем мил. Потом они умолкли. Каждый думал свою крестьянскую думу. Хлеб-батюшка звал своих хозяев…

   Заночевали под селом Долгово. Потом была Серединка и Гутово. Большое старинное село. Центр района, куда входил Тогучин. Кругом сосновый лес.

    В Тогучин въезжали под вечер. Сначала проехали маленькую речушку, а потом по большому мосту через Иню. Сразу за ним на пригорке стояла столовая. «Здесь нас встретили, - вспоминает Петр, - и развели на ночлег».

   А утром 25 июля 1930 года прибывшая артель приступила к постройке новой дороги. Сразу за Тогучином в сторону Кудрина начали рыть огромную выемку. А кругом стоял непроходимый лес, толстые березы чередовались с соснами. Без топора и шага не ступишь. А в траве полно спелых ягод. Настоящий сплошной красный ковер.

   Работа была всем хорошо знакомая, не так «хитрая», как тяжелая. Снабжение продуктами и фуражом было такое же, как и на Турксибе. Мать Петра и Ефима готовила на артель вкусные обеды. А сестра Мотя уже понемногу помогала своим братьям.

   Когда закончили выемку, засыпали речушку, что у элеватора. Потом ровняли площадку на месте будущего вокзала и для путей.

   После всего этого – перевод на место теперешней остановки Китерня. Работа подвигалась быстро.

   Петру и Ефиму запомнился начальник их участка, по фамилии Фойх. Его полюбили рабочие за толковые разговоры.

   Все лето грабари жили в палатках, а когда настала осень, а с нею и заморозки, стали подумывать о настоящем жилье. «Только в ноябре по-настоящему зашевелились руководители стройки», - вспоминают братья.

   Это было на подходе к селу Златоуст. Тут и решилась задача с зимовкой грабарей.

   Приехал обоз грабарей в Златоуст под вечер. Остановились в центре села посреди широкой улицы. Сходились жители, с удивлением рассматривали грабарские каламашки. Тут взяло сомнение многих приезжих: примут ли на квартиры их сельчане, дадут ли ночлег?

   На деле оказалось все проще. Когда собралось много жителей села, они сами обходили ряды и выбирали себе постояльцев.

   Бурдаевых повел на квартиру уже немолодой, степенный мужик Семен Ланютов. Распрягли лошадей. Зашли в избу. От тепла и домашнего уюта у отвыкших от всякого дома грабарей кружились головы. А после наваристых щей, поданных хозяйкой на ужин со шкаликом вина, под настоящей крышей приезжим отдыхалось просто отменно. Засыпая, никто из них тогда не знал, что здесь, в Златоусте, им суждено прожить оседло свою остальную жизнь.

    Рано утром сразу за поскотиной бригадир артели грабарей указал место работы.

   Там, где сейчас стоит павильон остановки «Рожневский бор», начали долбить и копать стылую землю. Работы шли беспрестанно. На кострах грели ломы. Ими взрыхляли неподатливый грунт. А то применяли аммонал. Скоро в центре села оборудовали столовую, пекарню. «Какие увесистые буханки белого ароматного хлеба пекли нам местные хозяйки! Объеденье!», - до сих пор вспоминают то далекое время Бурдаевы.

   Возможно, именно это самое уменье женщин Златоуста, выпекать чудные караваи и пленило сердца многих молодых рабочих, выбирающих постоянное место жительства.

   Всю зиму успешно трудились грабари, а молодежь находила время посещать сельский клуб. Гремела самодеятельность, работал драмкружок, и доморощенные артисты устраивали вечера отдыха. Зима пролетела быстро, какими бы ни были злыми морозы и метели. Весной дела задержались: мешали талые воды и грязь. А когда подсохло, вся артель опять принялась за старое. Братья Бурдаевы работали бок о бок в забое глубиной пять метров. Это задание ими досрочно было выполнено. Тогда их поставили на другую выемку, уже глубиной двенадцать метров. Но и здесь работа была произведена в срок и качественно. А потом приезжал начальник участка, тот же самый Фойх, хвалил братьев и ставил в пример другим.

   Только весной 1932 года пришли на стройку первые экскаваторы, и дела пошли куда веселее.

   Вскоре до Мурлыткина пошли первые поезда.. артель грабарей трудилась на прокладке вторых путей. Жизнь шла. Парни выбирали местных девчат, знакомились, дружили. И образовывались молодые семьи.

   Одним из первых женился Петр Бурдаев. Давно ему нравилась молоденькая девушка, Маша. Брат Ефим вскоре ушел служить в ряды Красной армии, а Петру стала помогать в его деле повзрослевшая сестра Мотя. Вскоре и она нашла себе друга жизни. Тогда к тяжелой работе приступила молодая жена Петра – Мария.

   Зима 1932 года выдалась холодной да снежной. Пути заносило. На снегоборьбу выходило все население окрестных деревень и сел. Но, это была последняя тяжелая зима.

    Новый 1933 год молодежь Златоуста встречала весело. В крошечном сельском клубе драмкружок ставил пьесу, потом был концерт, танцы. Сидели немногие счастливчики. Большинство стояли, а теснота не была большой помехой. Душой вечера был директор школы Николай Александрович Максименко. Он руководил всеми творческими кружками, его любили и слушались. Вечер затянулся чуть ли не до утра.

    Новый год принес и новые вести. На стройке прибавилось землеройных машин. Выходило, что грабари свое отработали. Кто брал расчет – не задерживали. Некоторые согласились перейти на другие участки.

    Собрались ребята, призадумались: что делать будем? Был один вопрос… - Да что там думать, айда на завод, в город!.. – кричали наиболее горластые.

   - Давайте, братцы, оседать на земле. Истосковалась она, поди, по нас. Мы же не чужаки ей – урезонивали другие.

    Спор разгорался все сильнее, но сказал свое слово недавно вернувшийся из рядов Красной армии коммунист Ефим Бурдаев: «Брат Петро, с тобой маемся мы, как неприкаянные, уже тринадцатый год. Наш батя кто был? Земледелец. Так будем с тобой, как и он».

    Простые слова Ефима решили все. В колхоз вступили всей семьей. За Бурдаевыми последовали и другие.

     Как-то, после собрания братья вышли первыми. Было морозно. Но дышалось легко. Потом вышла с невестками, Марией и Ефросиньей, Прасковья Васильевна, за ней – дочь Мотя с мужем. Мать произнесла: «Ну, теперь, хлеб ты наш, батюшка, быть тебе постоянно на столе нашем». А потом с грустной просьбой добавила: «Только трудиться надо вам, дети мои, как ваш отец трудился». Сказала и утерла непрошенные слезы…

   А в колхозе в ту пору тоже было нелегко. Работы невпроворот, а людей не хватало.

   Сначала братья возили на своей лошади в поле удобрения, чистили семена на складе. А через некоторое время Петра послали работать в кузницу, а Ефима назначили машинистом молотилки. Оба брата были и смекалистыми, и грамотными. А Петру вдобавок приходилось быть в поле то сеяльщиком, то косцом, все из-за той же самой причины – недостатка людей.

… Шло время. Налаживалась жизнь, и тут неожиданно грянула война. Защищать Отечество пошли все взрослые мужчины. Опустело село. Ефим сражался под Москвой. Потом его направили учиться в Горький. Стал командиром танка, и снова фронт. Петр всю войну проработал на оборонном заводе в кузнечном цехе.

   В колхозе все работы теперь выполняли женщины и подростки.

- Мы, женщины, в военный и послевоенный периоды хлебнули лиха, - рассказывает жена Петра, Мария Никаноровна. – Землю под посевы и на коровах пахали, и лопатами копать доводилось. На работе устанешь, а дома нужно дров наготовить, сварить еду, да детей покормить и присмотреть. Своего ребенка не могли мы тогда в школу послать в новой рубашке и обувке. Старое латали-перелатывали…

   Правдивые слова. Что и говорить: трудно было. Всего не перескажешь. Но труд таких вот советских женщин в тылу помог бойцам на фронте сдержать натиск коварного врага, а потом и изгнали его с родной священной земли.

   Много написано хороших книг, поставлено фильмов из жизни того тяжелого времени. Сейчас и Петр Петрович, и Мария Никаноровна – на пенсии. Как быстро и незаметно прошли лучшие их годы, полные беспокойства, забот и мужества…

     Многие годы, как человека с неподкупным характером, Петра Петровича избирали председателем ревизионной комиссии колхоза. Он никогда не шел на компромис, а дотошно добивался истины, наказания растратчикам общественного добра. Этот человек, имея трехклассное образование, терпеливо нанизывал буковки на строчки, описывал весь свой жизненный путь, начиная с детского возраста.

     В народе говорят: про хорошие дела далеко слышно. Так и о семье Бурдаевых. У Марии Никаноровны любая работа кипела в руках. Это всякий подтвердит в семье. Своим примером она увлекала женщин на выполнение самых трудных заданий. Долгие годы была звеньевой по выращиванию пропашных культур. Избиралась депутатом сельсовета. А традиционные премии на октябрьские и первомайские праздники никогда не обходили ее. Бережно сохраняется не один десяток таких наград, как Почетные грамоты.

     Закончил войну Ефим Бурдаев офицером Советской Армии. До Берлина танкист дошел. И сразу окунулся в организаторскую работу. Как коммунисту ему поручали самые трудные участки работы. Был он секретарем исполкома сельского совета и его председателем, бригадиром колхоза и в течение пяти лет – секретарем колхозной партийной организации. И всюду он справлялся с возложенными на него обязанностями.

   Жена его, Ефросинья Матвеевна, в партию вступила в 1944-ом. Была звеньевой по выращиванию льна, членом женсовета.

   Внуки Прасковьи Васильевны, Коля и Саша, до середины тридцатых годов росли на попечении бабушки. Какие занятные и поучительные истории рассказывала она им из своей большой и нелегкой жизни! Слушали мальчишки ее рассказы, запоминали и росли. А потом школа, армия. Николай служил на Тихоокеанском флоте, был радистом на боевом катере. Демобилизовавшись, работал шофером, электриком. Потом, закончив заочно техникум физкультуры, стал физруком школы.

     Второй сын Петра, Александр, - очень скромный человек. Сметлив и пытлив, особенно в технике. Работая некоторое время заведующим клубом, он организовал сельскую самодеятельность и проявил новаторство: смастерил автомат-куклу. На сцене она жестикулировала и громко распевала частушки на злобу дня, клеймя пьяниц, прогульщиков, лодырей. Успех номера был колоссальный. А будучи электриком, он самостоятельно построил аэросани и ездил на них за шесть километров в самую плохую погоду на работу.

   В семье Александра есть две дочери. Старшая, Людмила, уже окончила школу – работает и живет самостоятельно, а Таня заканчивает школу.

   Как сыновья Николая, так и дочери Александра, еще затрудняются при ответе на вопрос: «Кем быть?» Но уже сейчас можно сделать вывод: легкие профессии не для них. И кому другому, как не им и их сверстникам, строить грядущее?! Крепить могущество Родины…

     Сейчас на месте слабого колхоза стал мощный совхоз мясного направления. В Златоусте отделение этого совхоза. Здесь племенной мясной скот породы Герефорд. Ведется большая племенная работа. На научной основе, с применением богатой техники. Совхоз неуклонно повышает производство говядины. Улучшается быт и экономика его тружеников.

     Работы в поле – непочатый край: поступает новая, надежная техника, много техники. Конечно, для нее потребуются хорошие кадры, потребность в которых растет.

  Много молодежи учится в училищах. Но земля настойчиво зовет к себе хороших людей. И эти люди приходят.

   Александр Петрович Бурдаев трудится в совхозе электриком. Здесь же в школе его брат Николай работает физруком. Оба они любят основное дело, быстро освоили и сложную уборочную машину. Еще задолго до осени готовят они свои комбайны к работе. И на косьбе, и на обмолоте валков братья ежегодно занимают первенство в соревновании. Так, в 1975 году Александр был награжден значком «Победитель социалистического соревнования». В 1976 году он намолотил 6443 центнеров зерна, а Николай – 6017. Оба удостоены высокого звания «Герой жатвы 1976 года»

     Выходит, что дети в своих трудовых делах достойны своих родителей. Что же – это надежная смена.