Учился я в школе, скажем прямо, не очень ровно, поскольку собирался стать великим спортсменом. А для спортсмена, так представлялось мне, главное — это сила, ловкость, скорость и выносливость.

Вернулся со сборов и вдруг узнал, что у нас появилась новая учительница по истории Наталья Николаевна, — женщина молодая и красивая. Я с облегчением вздохнул, потому что к тому времени я уже приобрёл незаурядный опыт, опираясь на который мог безболезненно морочить учителям голову. Молодая учительница, то есть человек без достаточного опыта работы, мне показалась лёгкой добычей.

Пока я отсутствовал, будучи на очередных соревнованиях, Наталья Николаевна вышла замуж. Об этом много болтали наши девчонки. «Ну-с, — подумал я, услышав девичью болтовню, — теперь ей вовсе не до нас». Но прозвенел звонок, и предчувствие тревоги овладело мной — я достаточно ясно осознал, что сегодня меня непременно вызовут к доске рассказывать про Ивана Грозного. Если бы это предчувствие посетило меня, когда я был дома, я бы непременно успел познакомиться с необходимым параграфом. Но моё шестое чувство в этот раз опоздало.

Оставался единственный, но очень верный ход — затянуть время, отведённое на опрос домашнего задания — то есть, лишить «противника» инициативы, отодвинуть его грозный фронт как можно дальше и заставить его пробиваться к доске и журналу с изнурительными боями местного значения и так, чтобы, даже в случае успеха, он бы оказался в цейтноте и вынужден был, отложив опрос пленных, перейти к новой теме и следующему стратегическому плану.

— Наталья Николаевна, можно спросить? — я поднялся с места.

— Да, слушаю вас, — она обращалась к нам на вы — эту привычку молодые учителя наследуют вместе с университетским дипломом. Но затем она как-то сама собой стирается.

— Я слышал, вы вышли замуж?

— Однако, от вас ничего не скроешь. И что?

— Я хотел поздравить вас от всего класса.

— Спасибо. Садитесь.

Я сел, но тут же прервал её внимательное изучение журнала.

— А сколько вы планируете детей?

Учительница внимательно посмотрела на меня.

— Пять, — ответила она и вновь принялась разглядывать журнал.

— Круто! — оценил я. — А когда планируете первого?

Наталья Николаевна опять внимательно посмотрела на меня.

— Чем же вызван такой интерес?

— Не торопитесь с детьми. А вдруг вы разлюбите мужа, ну, сами понимаете, дело молодое. Разводы на каждом шагу. Я это к чему говорю, чтобы вы помнили, что к тому времени я уже стану совершеннолетним и на вас смогу жениться.

Одноклассники всегда были благодарны мне за такие сцены, хотя и считали меня легкомысленным. Но, сейчас в классе воцарилась мёртвая тишина. Такой наглости от меня, видимо, не ожидали даже они, мои одноклассники.

Наталья Николаевна задумалась.

— В меня что, влюбиться нельзя? — я пытался держаться выбранных козырей.

— Почему же, можно. Вы с юмором, а я люблю людей весёлых. Но я люблю и образованных, и перед будущей свадьбой хочу убедиться, что Вы, молодой человек, прекрасно знаете историю царствования Ивана Грозного. Так что милости просим к доске.

Я медленно поднялся, понимая, что пересолил свадебный каравай и теперь, вместо пиршественного стола, неизбежно плыву к позорному столбу.

— Пожалуйста, Николай, коротко и ёмко.

Я вышел к доске.

— Иван Васильевич Грозный, время царствования 1547—1584 годы, — начал я размеренно и, стараясь держаться тех скудных строк, какие успел подглядеть в раскрытом учебнике своего соседа. — Наталья Николаевна, не нравится мне Иван Грозный!

— Что же так? — отозвалась вдруг она с пониманием моей затруднительной ситуации и откинулась на спинку стула.

И я почувствовал самыми сокровенными уголками своего живота, что она приготавливается с наслаждением вернуть мне обратно все мои дерзости.

— Понимаете, Наталья Николаевна, у всех цари как цари, а у нас — то тупой, то бездарный. Вот взять того же Ивана Грозного, сколько он народу загубил? А опричники, как фашисты, устраивали карательные операции, жгли, вешали! А сколько царевичей передушили?! Цари против бояр, бояре против царей. На Западе — электричество, а у нас — свечи, там — паровозы, а у нас — полудохлые, заморённые лошади! Даже стыдно. Вот если бы я родился во Франции…

— А что вы знаете о французских королях?

— Ну, там всё в порядке, — невнятно ответил я, понимая, что о французских королях я даже приблизительно ничего не знаю. И напрасно заикнулся о них.

— Мне всё понятно, но я думаю, что многие из вас немногое знают, а потому послушайте, что я сейчас вам расскажу. — Наталья Николаевна встала и пошла между рядами. — Иван Васильевич Грозный был достаточно привлекательным человеком: высокий, стройный, с ясным взглядом, прекрасный ритор, талантливейший писатель, философ — христианин, который ежедневно по нескольку часов посвящал церковным службам. В три года осиротел. Будучи семнадцати лет от роду взошёл на престол и, невзирая на все интриги, какие сплетали бояре за-ради своей власти и денег, простил всех: «Забудьте, чего нет и не будет. Оставьте ненависть, вражду», — сказал он с Лобного места народу и боярам.

— Куда вы, Николай? — прервала свой рассказ учительница. — Я за вас сейчас отвечаю урок, а вы даже постоять не хотите.

Я вернулся к доске.

— Иван Васильевич ввёл обновлённый Судебник, — продолжала Наталья Николаевна. — Навёл порядок на севере страны. А затем на южных рубежах усмирил казанских татар, терзавших разорительными набегами окраины России. Именно в царствование Ивана Грозного окончательно формируется русское самосознание и понимание государственности как общего дела и общего служения Родине. Это мировоззрение не претерпело изменений за все прошедшие четыреста лет! Но главное, сформировалась доктрина: "Русь — Третий Рим". Теперь об опричниках. Вы, Николай, говорите — фашисты. Параллель, которую вы проводите, просто невежественна, если не сказать — кощунственна, но я прощаю Вам вашу необразованность. Да, Иван Грозный личность, безусловно, незаурядная, сложная, даже противоречивая, но, я надеюсь, что к истории своего Отечества вы научитесь относиться уважительно, если захотите узнать её. Кто не знает истории своей Родины, тот не может её любить.

Ивана Васильевича прозвали Грозным. Обратите внимание, не Жестоким, Кровожадным, а именно Грозным. Да, Иоанн родился во время грозы, но прозвище не закрепилось бы за ним, если бы не великая сила духа и политическая воля на пути государственного строения, которую проявил царь Иоанн. Я хочу быть грозным учителем, и стану им, если услышу на уроках столь безапелляционные заявления.

Когда бояре, в очередной раз, попытались втянуть его в интриги, царь создал отряд опричников — людей, на которых можно было положиться и которые решали вопросы государственной безопасности. Символами опричников были собачья голова и метла — это символы преданности и борьбы с предательством. Вот что вы должны были мне ответить сейчас.

— Замечательно, Наталья Николаевна! — рванул я наступившую тишину, понимая, что уже утонул и давно стою не у доски, а на илистом дне какого-то вонючего водоёма. — Да, всё так, Наталья Николаевна, но Иван Грозный, — а вы должны знать это! — был четыре раза женат, а я однолюб и женюсь на вас только один раз и всё! И до самой до вашей смерти.

Наталья Николаевна удивлённо смотрела на меня и почему-то молчала. Ребята тоже сидели не шелохнувшись. Потом она как-то грустно улыбнулась:

— Собственно да, я же старше. Хорошо, Николай, я не буду ставить вам двойку. Вы нас сегодня удачно развлекли, но следующий урок готовьте серьёзно. И вот ещё что, подумайте на досуге, и не только вы, но и все, — она обвела взглядом весь класс. — Я уверена, что человека, не знающего и не уважающего историю своей Родины, нельзя считать патриотом, такой человек не способен любить свою Родину. Подумайте, пожалуйста, об этом. А теперь, садитесь.

Одноклассники, предатели, после урока молчали. Поняли, что и сами не умнее меня. "Спасибо" так никто и не сказал. А ведь я кого-то сегодня выручил, и он, этот кто-то, не получил двойку.

Дело в том, что любая информация может быть как объективной, так и «заказной» — специально отобранной или сформулированной так, чтобы работать на политические или экономические интересы какой-либо группы людей. Жизненно важно стремиться с помощью своего природного любопытства воспринимать всё то, что принимают наши уши, с точки зрения исторической объективности и опираясь на статистические факты.

Худо то, что мы не знаем собственной истории, а порою и не хотим знать; поразительно, конечно, но, вдруг, стыдимся своих достоинств, своей чести. И всё-таки, объективности ради, сообщаю: за время правления Ивана Васильевича Грозного было казнено от трёх до четырёх тысяч человек, в том числе и отъявленных уголовников. Для объективности также скажу, что некоторые западные историки настаивают на цифре в двенадцать тысяч человек. Но, почему-то, мало кто знает, что в те же Средние века, за время правления французских, испанских, английских и прочих европейских королей погибало в десятки раз больше людей. Здесь лучшим доказательством может стать только статистика.

Во Франции Карл V за время своего правления казнил более 100 тысяч своих подданных; в 1572 году, за одну только "Варфоломеевскую ночь",  Карл IX уничтожил 30 тысяч человек, а в последующие две недели - ещё столько же. После этих событий Иван Грозный написал тестю Карла IX, императору Максимилиану II: «А что, брат дражайший, скорбишь о кроворозлитии, что учинилось у Францовского короля в его королевстве, несколько тысяч и до сущих младенцов избито; и о том крестьянским государем пригоже скорбети, что такое безчеловечество Француской король над толиком народом учинил и кровь толикую без ума пролил». (Подробнее: http://www.vm.ru/news/2013/08/23/5-strashnih-faktov-o-varfolomeevskoj-nochi-210730.html).

Генрих VIII казнил 72 тысячи насильно согнанных со своих земель крестьян за бродяжничество. Вам может показаться странным, но французы без комплексов, гордятся своей историей. Испанские короли мало чем отличались от своих собратьев во Франции — Филипп I уничтожил около 100 тысяч человек в Нидерландах, Филипп II за время своего правления казнил 25 тысяч человек уже собственного народа; в эти же Средние века в Германии за время восстания бедноты было казнено 100 тысяч человек. Эта повторяющаяся цифра сто тысяч, видимо, только и могла удовлетворить алчный аппетит европейских королей. В Англии, уже в девятнадцатом веке, за один 1831 год был вынесен 1601 смертный приговор. И в этой же хвалёной Англии надоевших жён мужья выводили на рынок и продавали, как скот.

Всеми давно замечено, что славянские женщины красивее европейских. Думаете, климат там другой или так им не повезло с красотою. Нет, ответ простой: в Средние века инквизиция сожгла более 100 тысяч женщин, признанных ведьмами. Инквизиторы-монахи, которым отношения с женщиной были запрещены,  превратившись в женоненавистников, мстили им смертью, и гибли самые красивые, самые умные, самые достойные представительницы прекрасного пола. В России ничего подобного, даже близко, не было.

Дела просвещённой и гуманистической Европы в годы освоения Америки, жертвами которого стал не один десяток миллионов человек, я даже комментировать не буду, потому что убивали высокомерно и со знанием дела - и женщин и детей,- хладнокровно, и приговаривали: «Хороший индеец — мёртвый индеец». Большего человеконенавистнического варварства и злобы за всю мировую историю нигде и никогда не было. (Подробнее: статья «Демографическая катастрофа индейцев Америки» на wikipedia.org, http://www.ateismy.net/content/spravochnik/statistika/oxota_vedm.html).

Народ, сохранивший свою историческую память — непобедим.

И последнее: кого ни спроси, все — патриоты, но так ли это, если он истории не знает и даже прошлым рода своего не интересуется, а то и откровенно стыдится своего рода-племени. Какой же он патриот? Сомневаюсь я.

Если о будущем своей страны не думает и ничего для неё не делает, а только потребляет и гадит, ломает и бездумно "пользует". Глянь вокруг: сколько мусора навалили, глянь, как по-варварски рубим и корчуем, сносим, травим и разрушаем, глянь, как живём небрежно, трусливо, равнодушно и против неправды молчим. Тот ли патриот, кто, живя удобно в Америке, гордится Россией? Нет, патриоты живут и работают дома, строят его, обихаживают, наследство охраняют и детям своим передать мечтают. Именно дом — это Родина, именно семья — это народ, именно будущее моего народа — моё будущее — и есть смысл моего ежедневного труда.

И только те, кто живёт завтрашним днём своей Родины, только те и живут счастливо, прочие - медленно и верно умирают, даже, если по усам мёд течёт.  В будущее он, этот мёд, не попадает!