Фронтовые письма

Накануне юбилея Победы в Венгеровский районный краеведческий музей принесли несколько писем. Эти письма наш земляк Виктор Григорьевич Арацкий посылал своим родным с фронта. Пожелтевшие от времени треугольники, исписанные карандашом и чернилами, с ровными, а иногда скачущими буквами (сразу видно, какое письмо он писал в минуты отдыха, а какое – в спешке, перед боем).
Вот отрывки некоторых из них (орфография и пунктуация сохранены).
7.02.42 год.
«Здравствуйте, мама и Шура!
…Сообщаю, что нахожусь в городе Ярославле. Прибыли сюда 5-го февраля и сколько времени будем здесь находиться не знаем.
Мы здесь также днями занимаемся. Ночью во всем городе светомаскировка и нигде не увидишь света».
21.02.42 год.
«…Мы из Ярославля выехали 15-го февраля и сейчас находимся в пути следования. Ну и само собой разумеется, чем ближе к фронту, тем больше увеличивается напряженность да и вообще обстановка сложнее и труднее. Потому что не исключена возможность в том, что фашистские стервятники могут прорваться через линию фронта и могут бомбить…»
   Путь следования не указывается, по понятным причинам, но известно, что Виктор в составе 226 особого лыжного батальона прибыл в 31 отдельную стрелковую бригаду, находящуюся под г. Великие Луки Калининской (Тверской) области.
27.02.42 год.
«…Мы из поезда высадились 24-го февраля и маршем, т.  е. на лыжах, следуем на линию фронта. Сейчас мы проходим по деревням, которые находились в руках немцев. Население очень много рассказывает о зверствах, которые чинили немцы. Население очень ограблено, поувели коров, зарезали овец, всех кур.
Мы находимся от фронта в нескольких километрах».
   На каждом треугольнике суровый штамп – «Проверено военной цезурой». А это значит, что не допускается писать всё, что хочешь, что наболело за время пребывания на войне, или об обстановке на фронте. «Вот все, что я хотел вам сообщить» или «Нового ничего вам сообщить не могу. О новостях следите сообщения о Калининском фронте, где мы сейчас находимся». Тон писем сдержанный, порой сухие фразы. Но это в большей степени не из-за боязни быть наказанным за разглашение военной тайны или истинном состоянии бойцов, а из-за желания успокоить и подбодрить родных, которые и без того волнуются за своего солдата. Поэтому, не случайны в каждом письме такие строчки:  «Вас, мама, прошу обо мне сильно не беспокоиться. С кровожадными бандитами мы должны расправиться и вернуться с победами».
   Происходящие вокруг события сглаживаются, смягчаются – «Попали под небольшую бомбардировку, но все прошло благополучно». И как бы не хотелось рассказать о том, как тяжело, какой страх одолевает каждый раз, когда над головой кружит вражеский бомбардировщик, но, увы… Советский солдат, защитник Родины должен быть смелым. А порой и не надо знать родным, что в действительности происходит на фронте.
   Одно письмо без точной даты. Приводим его целиком, так как содержание письма, довольно-таки, интересно.
«Здравствуйте мама и Шура!
С приветом к вам Виктор!
В первых строках своего письма сообщаю вам, что я пока жив, чего и вам желаю.
Во-вторых, сообщаю, что я нахожусь теперь на фронте. От немцев находимся мы всего в нескольких километрах. Население этой местности, где мы стоим, долгое время находилось под немецким игом. В какую бы избушку не зашел, везде рассказывают о зверствах, причиняемых немцами. В освобожденных населенных пунктах находят изуродованные трупы женщин и детей. Население до основания обобрано немцами. Много беженцев со своих мест. В общем, население испытывает большие недостатки и лишения. Это же сказывается и на нас.
Ну, я, пока, живу ничего, помаленьку дюбаю. Писать так,особо, нечего. Вообще, здоровье у меня пока хорошее.
Пока все. Передавайте привет друзьям и знакомым».
   Порой были письма-записки, написанные на половинках  тетрадного листка. Как таковой информации было мало, скорее, такие записки служили знаком от солдата, что, мол, я жив-здоров, не беспокойтесь. Вот одно из таких писем.
13.04.42 год.
«Здравствуйте мама и Шура!
С приветом к вам Виктор!
В первых строках своего письма сообщаю, что я, пока, жив и здоров, чего и вам желаю. Я нахожусь теперь, вот уже как раз - месяц, на фронте. Фронтовая жизнь вообще отличается от службы в армии в тылу. Ну живу я пока ничего. Сообщить нового вам я не могу ничего. За новостями следите по газетам. Ну пока все. До свидания. Виктор».
25.04.42 год.
«Здравствуйте мама и Шура!
С приветом к вам Виктор!
В первых строках своего письма сообщаю, что я пока жив и здоров чего и вам желаю. Нахожуся я сейчас в Калининской области или как можно сказать на Калининском фронте. Живу пока хорошо ожидаем еще лучше. Время проходит хорошо, а отсюда и быстро. Погода стоит прекрасная. Мы здесь начиная с первых чисел апреля ходим в одних гимнастерках. Весна  здесь очень длинная и теплая. Приближается мировой праздник – 1 мая, который мы будем отмечать в этом году на фронте новыми победами над злым врагом человечества».
   Одним из общих элементов фронтовых писем, не только нашего героя, но и других военнослужащих, было наличие каких-либо пожеланий или поручений, имеющих общественный характер, что прослеживается в некоторых письмах Арацкого В. Г. матери и сестре.
5.05.42 год.
«…Из вашего письма узнал, что сестра работает на военном заводе. Хорошее дело, только одно можно пожелать, чтобы они давали своим братьям больше и доброкачественнее отечественного орудия, чем ускорят разгром фашистских извергов».
   Почти в каждом письме Виктор интересуется делами, происходящими дома. «Прошу описывайте новости Венгерово». Или «Страшно хочется знать, что нового в родном селе, а особенно как живете вы». Но сокрушается, что нет определенного адреса, на который бы мама могла прислать подробный ответ о жизни села.
10.05.42 год.
«Здравствуй сестра Шура!
С приветом к тебе Виктор!
…Ну как тебе известно, Шура, что я сейчас живу фронтовой жизнью. Живу хорошо. И вообще фронтовая жизни очень разнообразна и интересна. Каждый день имеем место с немчурой.
Первомайские дни справили замечательно. Преподнесли «гостинец» «нашему соседу». Но мы знаем, что вы в тылу так же отметили праздник новым подъемом труда. Но вы знайте, что излишне и доброкачественнее выпущенная вами продукция есть новый сильнейший удар по врагу».
   Кроме этого Виктор интересуется судьбами своих знакомых – «Шура, из каких источников ты узнала, что Иннокентия Михайлова убили и где? Я прошу, если будешь иметь возможность, то опиши.  Опиши, что пишет Пашка. Где сейчас находится Колька П., если там же, то сообщи адрес».
   Это письмо Виктор отправил сестре 10 мая 1942 года на станцию Кривощеково, где находился военный завод. Достигло оно своего адресата лишь через 17 дней, о чем можно судить по сохранившимся почтовым штампам на треугольнике.
   27 мая 1942 год, среда. Неизвестно, в какое время суток получила письмо Александра Григорьевна, где она была на тот момент – находилась ли в рабочем городке, в бараке, или на заводе. Но, несомненно, увидев долгожданный треугольник со знакомым почерком брата, обрадовалась. Возможно, перечитала строчки письма несколько раз, улыбнувшись фразе о преподнесении «гостинца соседу» в первомайский день, покачала головой  в знак согласия с пожеланием брата о выпуске большего числа продукции для фронта. Может, смахнула невесть откуда взявшуюся слезу.…
   Но не знала она, читая письмо, что ее брата уже нет в живых. Что несколько часов назад шел, а может еще идет, бой за Ступинскую и Пасинскую высоты на Калининском фронте. И в одном из этих боев, за Ступино,  26 мая 1942 года, погиб, сражаясь с немецкими захватчиками, ее брат, красноармеец Виктор Григорьевич Арацкий.
   Похоронку семья получит лишь 17 августа 1942 года.
   Из письма Константина Александровича Баранникова, участника боев за освобождение города  Великие Луки и Великолукского района: «В мае 1942 года немцы перешли в наступление со стороны Невели с целью пробиться на Великие Луки по шоссе. Им удалось захватить Ступино и Пасино, господствующие высоты на Невельском шоссе. 226 лыжный батальон вел бои за Ступино в течение мая-июля 1942 года. Там много погибло лыжников. Видимо, в одном из таких боев и пал Ваш сын и брат».
   Подробности о бое в районе г. Великие Луки неизвестны, поскольку местные жители были эвакуированы от линии фронта.
   Из письма К. А. Баранникова: «Уцелел ли батальон 226-лыжный? Это сказать трудно, после шла долгая война. Скажу прямо, после боев под Ступино, Пасино, Поречье и Полибино людей в батальонах почти не осталось. Люди дрались насмерть».
   Страшно получать последнее письмо. Как будто весточка с того света. Человека уже нет, а через письмо он говорит с тобой, что-то рассказывает. Много подобных «весточек» получали в военное время ждущие своих родных и близких. Бывало, приходит похоронка, а через несколько дней письмо от этого человека. И люди верили, надеялись, что похоронное извещение – это ошибка, ждали годами, десятилетиями возвращения домой своего солдата. Возможно, семья Арацких также ждала возвращения сына и брата.
   Фронтовые письма. Смятые, оборванные, пожелтевшие от времени, они таят в себе неповторимые истории жизни. И пусть в наших сердцах вечно живет память о тех людях, от которых остались лишь треугольники писем….
Надежда ТИСКАНОВА.