…Немногим ушедшим деревням поставлены памятники. Среди этих счастливчиков деревни Шадово и Байсогала (существует несколько вариантов названий второй деревни. Мы же используем то, что закрепилось на Кресте-мемориале в честь основателей и жителей двух деревень). Двум соседкам – вечная память!

Необычные эти соседки: в конце 19 века их заселили литовцы, латыши, примкнувшие к ним поляки, а позже – калмыки. Судьбы всех непростые, о них исписаны страницы в истории нашей страны. Сегодня практически никто не вспоминает об этом соседстве, политики прежде всего. Сегодня Россия - не страна, пригревшая и накормившая тысячи прибалтов. Их потомкам она представляется угрозой безопасности на полном серьёзе: Россия в их представлении- враг номер один. Больные беспамятством, они сносят и уничтожают памятники красноармейцам, их командирам, положившим головы за освобождение прибалтов от коричневой чумы. «Какая жестокая несправедливость! Какое умопомрачение!» - думаю я, пересматривая и изучая страницы незаслуженно забытой истории. И моё воображение рисует образы литовцев: трудяг, вояк, переживших вместе с русскими и поляками тяготы истории нашей страны, гражданскую, Великую Отечественную войны. Все вместе клали головы за новую и счастливую жизнь… Об этом же я думала у памятника деревням, автором которого стал бывший житель деревни Байсогала, соседки Шадова, преподаватель Новосибирского строительного института Станислав Викторович Линовский...

Деревня Шадово входила в Усть-Тартасскую волость Каинского уезда Томской губернии, а с 1911 года вошла в только что образованную Меньшиковскую волость. По соседству находилась ещё одна деревня. Стоило пройти по мосту - и ты уже в Байсогала.

Что же привлекло в нашей сибирской глубинке прибалтов, чтобы преодолеть такой огромный путь и поселиться на малознакомой, суровой местности? На просторах Интернета ответ на этот вопрос трактуется следующим образом: причиной переселения послужила реформа 1861 года. По ней крестьяне были наделены землёй, но этим наделом распоряжалась община. Крестьянские семьи росли, земли в общине становилось всё меньше. Начался голод, люди переселялись в города и на свободные земли. Активно заселялись Заволжье, Юг, Предкавказье, Сибирь, Дальний Восток. К концу 19 века степные губернии Новороссии, Предкавказье и Заволжье стали районами земледельческого капитализма. В 1880-е главным районом переселения стала Сибирь: там не было помещичьих хозяйств, существовали огромные массивы свободных земель. Проведение дорог до Челябинска, а затем строительство (с 1891 года) Великой Сибирской дороги дали толчок росту переселения в Сибирь и её освоению. За 10 лет в Сибирь переселились около трёх млн. чел. За это время посевные площади здесь увеличились в два раза. Сибирь стала поставлять на внутренний и внешний рынки зерно, сливочное масло. Но не все могли прижиться на новом месте: с 1907 по 1914 официально зарегистрировано свыше миллиона семей «обратников».

 О переселении из Прибалтики рассказывает в своих работах Михаил Николаевич Колоткин, заведующий кафедрой гуманитарных наук СГГА, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент Академии наук Высшей школы РФ, академик Сибирской академии политических наук. Не один год он занимался исследованием вопроса балтийских поселенцев в Сибирь, в последствии вышла его книга «Социально-политическая история балтийских поселенцев Сибири». Колоткин утверждает, что выходцы из Балтики появились в Сибири ещё в 16 веке. Основной контингент – ссыльные, каторжане, военнопленные. Тогда же были основаны первые поселения. Однако наиболее крупную группу выходцев из Балтики, осевших в Сибири в конце 19- начале 20 веков, составили добровольные переселенцы. К переезду на новые места прибалтийских крестьян принуждало, как упоминали выше, жестокое безземелье.  

Как мы видим, причины переселения народов различны. Оно происходило как добровольно, так и по принуждению. Что касаемо истории переселения на просторы Сибири шадовских жителей, конкретнее об этом можно узнать из книги «Хозяйственное положение переселенцев, водворённых на казенных землях Томской губернии», автор А. А. Кауфман: «Мысль о переселении возникла как у Витебских, так и у Ковенских под влиянием возвратившихся на родину «польских переселенцев», сосланных в 1864 году, которые рассказывали о сибирском приволье и многоземелье и вообще расхваливали сибирскую жизнь; затем окончательный толчок к выселению дали письма родных и земляков, выселившихся в 1886 году и в 1888 г., образовавших пос. Байсогольский. Пускаясь в путь, новосёлы имели в виду водвориться именно с этими земляками и шли прямиком в названный посёлок. Из 14-ти семей ковенцев, прибывших в 1888 г., 10 семей шли одной партией: они вышли из дому 1-го апреля и дошли паровыми сообщениями до Тюмени, где их поджидали две семьи, вышедшие ранее, около 20 марта; здесь же их нагнали ещё две семьи, вышедшие по одиночке несколько позже. И все 14 семей сели на один пароход и прибыли в Байсоголь около 15 мая, пробыв в пути от 4 до 6 недель.Из числа Витебских же прибыло 13 семей…. Они также шли на Тюмень; отсюда первая партия пошла на лошадях, вторая – пароходом до Карташовой.

Как Витебские, так и Ковенские новосёлы имели в виду, как было сказано, подвориться с прибывшими ранее земляками в Байсогальском посёлке, где и собралось к началу июня 27 семей; но оказалось, что земля была отведена Байсогальскому посёлкубез всякого запаса, на одних только хлопотавших ранее об образовании участка 16 семей. Вновь прибывшим 27 семьям пришлось поэтому поселиться отдельно (имеется в виду на прилегающей территории, после деревня Шадово). По совету Байсогальцев, они выбрали для поселения смежную с Байсогальским участком местность, куда их привлекла главным образом, одна очень хорошая «грива», - и в августе 1888г. им был отграничен здесь участок, опять-таки без запаса на прибывшие семьи.

Участок расположен по смежности с Байсагальским, в степной местности, с изредка разбросанными перелесками. Хорошая пахотная грива имеется только одна, остальные пашни - по «мысам», с явно-солоноватой почвой, притом сильно выпаханная. u 1055 Пашнями участок обеспечен, несомненно, значительно хуже Байсогальского; зато пастбища очень изобильны и доброкачественны, а равно много покосов по окраинам озёр и займищам, - на надельную душу может быть накошено до 200 копен; в 1894 г. накошено 5400 копен, что составляет по 164 копны на домохозяйство, а затем довольно значительные площади были сданы на съём травы посторонним лицам. Лес на участке совершенно истреблён; топят частью валежником и хворостом, частью-дровами, которые покупают в 30 верстах.

Расположен посёлок на гриве, так что занял значительную часть лучших пахотных земель; распланирован в одну улицу; избы большею частью, из берёзового леса, плохо выстроены, грязные и крытые дёрном. По общему виду посёлок совершенно не может идти в сравнение с Байсагольским, который выглядит довольно зажиточно...»  При реке Изесъ, на живописнейшем месте, окружённом богатыми лесами и бескрайними неосвоенными землями, в 1888 году был основан посёлок Шадово (год основания в различных источниках отличается, мы полагаемся на книгу «Хозяйственное положение переселенцев, водворённых на казенных землях Томской губернии», автор А. А. Кауфман). Есть версия о происхождении необычного названия деревни Шадово. Некогда существовал заштатный город Шадово (Шадов) в Ковенской губернии Шавельского уезда, при реке Невдуве, станции Любаво-Роменской железной дороги. В этом городе проживало порядком 2695 евреев и 1612 литовцев. Именно из Ковенской губернии, к которой и относился город с аналогичным названием основанной деревни, двинулись будущие шадовские жители. Согласитесь, такой интересный факт не может оказаться простым совпадением (по материалам «Памятная книжка Ковенской губернии на 1898 г.»). А основателями деревушки стал пришлый народ: литовцы, латгальцы, встречались и русские. В годы Великой Отечественной войны, со слов бывшего жителя Шадова А. П. Глебуса (ныне проживающего в с. Заречье), на территорию основанных поселений были присланы ещё и калмыки.  

Отдельная тема - взаимоотношения с жителями вблизи расположенных поселений. Недовольство со стороны соседнего села Усть-Изесского ожидаемо по той причине, что малознакомым людям другой национальности, да к тому же пришлым, отвели их кровную территорию. «Отношения со старожилами с. Усть-Изесского, из пользования которого был отведён Шадовский участок, были очень враждебны: между прочим, старожилы, чтобы насолить новосёлам, вырубили на участке большую часть леса – новосёлы, в отместку, захватили и засеяли паханные старожилами пары. Первое время старожилы даже не хотели нанимать новосёлов на работу, ссылаясь на то, что не знают «что за пародъ». Но со временем (на тот момент 1896г.) отношения, по-видимому, совершенно сгладились, и старожилы отзываются о новосёлах с большим уважением. С соседним, Байсогальским обществом, у шадовцев возник спор из-за границы, создавший довольно обострённые отношения.

Просуществовать первое время шадовцам было очень трудно, отчасти потому, что старожилы, как было уже сказано, очень неохотно нанимали их на работы; значительной части новосёлов пришлось поэтому прибегнуть к сбору подаяния (13 семей). Довольно многие (14 семей) имели подспорный заработок в различных ремёслах, таких, которыми занимались на родине, но главную роль, все-таки, играл наём на земледельческие работы, причём, однако, только 4 семьи отпускали работников в срочный наём: нанимались главным образом косить сено, по 4-5 р. с сотни копен (при заборе вперёд 3 р.), п 5-6 р. с десятины, зимой молотили по 8-10 к. в  день; нанимались работать помесячно, зимой по 2 р.50к.- 3р., в рабочее время по 10 р. в месяц.  

Обзаведение собственным хозяйством шло медленно: правда, большинство - 23 семьи - по приходу обзавелось избами, но завести тотчас же запашку не удалось никому, и даже со второго года начали самостоятельно пахать только 6 семей, на третий год - ещё 9… Десять семей не имеют пахотных орудий и, хотя и сеют хлеб (кроме одной), но на земле, обрабатываемой чужим инвентарём. Почти все остальные домохозяйства имеют не более 2-3 лошадей, и только два имеют 4 лошади… В среднем на семью здесь приходится по лошади и по 2,3 дес. посевной площади; только 4 семьи продовольствуются круглый год собственным хлебом, и не одна из них не имеет продажных излишков хлеба. Продовольственные дефициты и прочие расходы в значительной мере покрываются доходом от очень развитого в этом посёлке скотоводства: в среднем на семью здесь приходится по 5 дойных коров, по 4 головы холостого скота и по 8 овец: ни один двор не имеет менее 2-3 коров; 20 семей имеют от 4 до 6, шесть – по 7 и более дойных коров. Тем не менее, большинству -19 семьям- приходится еще прибегать по-прежнему и к работе по найму, условия которой однако в последние годы, благодаря хорошим урожаям и хорошей репутации, приобретённой новосёлами, значительно улучшились, - а 9 семей продолжают заниматься теми или другими ремёслами. Что же касаемо земледелия. «Хозяйство вольное, залежно-паровое с преобладанием пшеницы, яровой ржи и овса, каждая из этих культур занимала около четвертой части всей площади посевов» (по книге «Хозяйственное положение переселенцев, водворённых на казенных землях Томской губернии», автор А.А. Кауфман). Отсюда нам становится известно, что скотоводство было развито довольно хорошо и служило основным средством существования. Но в связи с низкой материальной базой люди не могли приобрести собственный инвентарь, что осложняло ведение хозяйства.

 В материалах хозяйственной книги говорится, что жители деревни Шадово также выращивали: горох, картофель, табак, просо. Жизнь в деревушке постепенно развивалась, подсобное хозяйство этому способствовало. На 1899 год в Шадово – 35 дворов (94 мужчины и 73 женщины, всего 167 человек). В 1911 году были открыты сельский хлебозапасный магазин и маслодельный завод. Улучшение условий жизни, обустройство деревни новыми общественно-значимыми пунктами с дополнительными рабочими местами способствовали приросту населения. Так уже на 1926 год приходится 42 двора, зарегистрировано 230 человек.Данные годового отчёта за 1936 год говорят о том, что колхоз имени Жданова (ранее фигурировало название «Литовская победа») преимущественно занимался земледелием, зерновыми (рожь озимая, пшеница озимая, овёс и т.д). Из всего земельного богатства хозяйства - а это 1796,4 га - 111,8 га занято зерновыми и бобовыми, 640 га пашней, 324 га отдано под выгон, 331 га под сенокос, 176 гектаров – лес. Развивалось и животноводство: на январь 1936 г. численность крупнорогатого скота составляла54 головы, имелось 28 лошадей. На 1940 год в колхозе числилось 89 человек. На этот же год, было засеяно в общей сложности 369 га зерновых и бобовых; насчитывалось 166 голов крупного рогатого скота, 93 овцы и 48 лошадей. В 1951 году колхоз имени Жданова был переименован в колхоз «Гигант», где допонительно занимались птицеводством и звероводством (выращивали лис).

Вот как вспоминает о жизни в Шадово уроженка деревни Валетина Викеньтьевна Буйвис, ныне проживающая в с. Заречье:«В деревне была одна улица. Все люди были трудолюбивые, добрые, такой доброты, как в Шадово, я больше нигде не видела. Но вот стали прибывать в деревню самые настоящие пензенские бродяги. «Картошку садить надо – «на», морковку сеять– опять «на». Моя мама им просто так двух гусей отдала. Делились с приезжими всем, что было… Всё отдавали безвозмездно. Я помню, как маме сказали: «Зачем отдаёшь нажитое чужому человеку, у тебя вестись не будет». Она и говорит: «Я с душой отдала - и у других будет, и у меня будет». 

Занимались сельским хозяйством. Центральная ферма колхоза была в д. Меньшиково. А то, может быть, была ферма № 1; ведь туда входили и деревни Осоевка, Митрофановка, Лисино. Люди работали в колхозе, пасли скот, было дойное стадо, теляток пасли, куры были, лошади. Народ очень хорошо жил - «сметаной мазал голову». Что говорить, уже появились и совхозы, и деньги. Мой отец мог купить машину, и это всё в то время! Свой скот держали, птицу: и куриц, и уток, и гусей. Люди жили зажиточно. И было где сено косить, и ягоды кругом были, и грибы были...

Бывало, тятя запряжёт лошадь, и мы полную бричку грибов набирали, может, десять, может, двадцать вёдер. И рыба была».

Жизнь только-только стала настраиваться, а тут - война. Бремя трудного лихолетия легло и на плечи шадовцев. Вот как вспоминает о пережитом Валентина Ивановна Матисон, бывшая коренная жительница Шадово (ныне проживает в селе Меньшиково): «На войне, в 1942 году, у меня умер отец. Нас оставалось у мамы четверо детей. Старшую сестру забрали на военный завод. Жили мы плохо. Работали ночами. Коров пасли, а есть нечего было, дров не было. Ходили собирали сухостой. Потом, в 16 лет, работать пошла. В 1945-46 годах совсем плохо стало с питанием, вот мы и ушли из Шадово в Тибисский совхоз. Там, конечно, было лучше. Паёк давали. Иждивенцам 200 граммов хлеба, а рабочим 500. В 1956 году вернулась в Шадово. Вышла замуж, родила троих детей. Дети у меня хорошие, не бросают, помогают».

Ещё Валентина Ивановна исполнила песню на родном языке, но перевод, увы, она не знает. Но и воспоминания, и песня связывают её с прошлым Шадово, где были и труды нечеловеческие, и, конечно, счастливые мгновения. Особенно тогда, когда деревня встречала своих победителей. Сегодня мы назовём имена тех, чьи данные сохранили архивы: Станислав Борисович Краваль участвовал в наступлении на реке Одер в составе 172 гвардейского стрелкового полка 57 гвардйской дивизии в должности стрелка. Воевал в должности телефониста. Награждён медалями: «За боевые заслуги», «За отвагу», «За победу над Германией» и орденом Отечественной войны II степени. Демобилизовался в 1946 году. Проживал в с. Меньшиково, работал в колхозе «Сибирь». Умер в 1990 году.

Отважно воевал на фронтах Великой Отечественной войны и Валентин Леонтьевич Лапшинский в составе артиллерийских частей, шофёр. Младший сержант был награждён медалями за «Боевые заслуги», за «Оборону Москвы», «За победу над Германией«, «20 лет Победы в ВОВ», «60 лет Вооружённым силам», орденом Отечественной войны II степени. В мирное время проживал и работал в селе Меньшиково…

Храбрым воином был и Сидор Петрович Синкевич. Воевал на западном фронте, получил тяжёлое ранение, демобилизован по ранению.  Награждён орденом Отечественной войны I степени. Проживал в деревне Шадово, работал в колхозе «Сибирь». Руки у него были золотые: многое умел делать по хозяйству. Умер и похоронен в 1051 Литве, в г. Вильнюсе. 

Но многие с полей сражений не вернулись. Это Ф. И. Буйвис; И.Л. Гумалевский; П. Л. Гумалевский; К. К. Кисаржевский; А. А. Карашевский; Н. Н. Лебедев; И. А. Павловский, Ф. В. Лоцан, М. И. Станкус, У. И. Станкус; И. П. Синкевич; И. П. Синкевич; И. Б. Синкевич; И. Ф. Шулус. Их имена увековечили авторы памятника, что установлен в д. Шадово.

 Однако жители Шадово прославили свою малую родину не только военной храбростью, но и трудовыми заслугами. О них можно прочесть в книге «Славен район именами».Так, Вере Антоновне Кравцовой, за высокие показатели в животноводстве, в 1993 году присвоили звание «Заслуженный работник сельского хозяйства».

А вот строки из не совсем простой биографии Ивана Устиновича Лоцана Тяжёлая доля ему выпала. Сначала без вести пропал отец в 1937 году, в неизвестном направлении увезла машина, называемая в народе «чёрным воронком». Здесь мы сделаем столь необходимое отступление. Помимо отца Ивана Устиновича, под машину политических репрессий попали: К. Е. Аглинский; П. Е. Аглинский; Е. Е. Барановский; Ф. И. Буйвис; Ф. К. Гинтавтас; И. П. Гумалевский; В. П. Гумалевский; Я. П. Гумалевский; Ф. К. Кисаржерский; И. В. Кисаржевский; К. В. Квеглис; В. Е. Квеглис; Б. М. Линовский; М. С. Линовский; У. П. Лоцан; М. С. Полубинский; Э. И. Люстик; К. И. Стролис; П. И. Юшкус...

Однако вернёмся к биографии Ивана Устиновича. Началась его тяжёлая трудовая жизнь в колхозе. За добросовестную работу, сохранение поголовья и его увеличение Ивана Устиновича не раз поощряли ценными подарками, дипломами, Почётными грамотами, путёвкой на ВДНХ в Москву. За достигнутые успехи Лоцана отмечали Б ронзовыми медалями и Серебряной медалью ВДНХ СССР. Дважды ему было присвоено почётное звание «Мастер-золотые руки», в декабре 1989 г. - почётное звание «Заслуженный работник сельского хозяйства РСФСР».

 А Вера Антоновна Николаева была бессменным руководителем методического объединения учителей начальных классов, безотказным помощником начинающих учителей. За свой труд она была награждена знаком «Отличник народного просвещения», медалью за «Трудовую доблесть», имела звание «Старший учитель». 18 мая 1994 года Веры Антоновны не стало… Ушла из жизни и Анна Петровна Горбачёва, бывший учиель начальных классов. Шадовцы - дети и взрослые – любили её за доброту, как, впрочем, и её мужа, председателя колхоза им. Жданова, Иосифа Фадеевича Горбачёва. Он со всеми строил добрые отношения (по воспоминаниям бывшего жителя д. Шадово А. П. Глебуса).

Известны имена и других учителей, которые некогда, как Вера Николаевна и Анна Петровна, посвятили свои жизни служению школе. Это К. М. Алхимова, благодаря ей школа всегда была обеспечена теплом, а на уроках царил порядок. Нельзя не вспомнить и про другого педагога Шадовской школы- М. Г. Сысоеву. Именно такой немногочисленный, но ответственный коллектив учителей создавал ученикам все необходимые условия для получения основательной базы знаний и комфортного пребывания в школе. Много славных людей вышло из Шадово, людей которые оставили свой след не только в памяти своей второй малой родины, но и в памяти целых государств. О них нам тоже повествует Валентина Викеньтьевна Буйвис: «В семье Станкусовых было девять детей. Пётр стал генералом, был такой представительный. Вот приедет, а там эти шадовские, кто в фуфайках, кто и без, кто в чём, сбегутся. Он всех обнимает, всех целует. Когда он приезжал, собиралась вся Шадова. Я тятю спрашивала: «Неужели дядя Пётр такой в Литве?». А он мне отвечал: «В Литве перед ним по одной дощечке идут, а на другую боятся ступить».

Апполинарий Люстик - выходец из Шадова - чуть ли не в правительстве Литвы работал: достиг очень высокой должности.

Была семья Шулус. Дядя Паша (Повелас) в 37 лет умер в Шадово от туберкулёза. А жена его, Ева, с шестью детьми, младшему из которых было пять месяцев, уехала в Литву. И они все до единого выросли прекрасными людьми и занимали должности: кто был юристом, кто учителем. А один из них Апполинарий Павлович - доцент или доктор исторических наук, написал книгу, которую заложили при открытии памятника жителям двух деревень.

Валентина Брониславовна Юревич работала в Венгеровском районе главным гинекологом и заместителем главного врача. Руки золотые, талантливый человек. Она тоже из Шадово.

Апполинарий Сидорович Синкевич служил в Литве в милиции. Мой брат приехал и записался к нему на приём, а он его по голосу узнал и сказал: «Кому можно, кому нельзя, а этому всегда можно». Апполинарий отменил все встречи, чтобы поговорить с земляком.

Бранс Антонович Лазутко был прекрасным хирургом, и сын у  него был замечательным кардиологом, оба умерли молодыми. В Вильнюсе у нас были родственники большого чина. Так, Станислав Петрович Куницкий, тоже наш, литовец, был главным инспектором ГАИ. Он давал машину, и шадовцы ехали в Воробьи, в Шадово, и проезжали все болота, и все речки»... 

…Все эти люди - выходцы из Шадово - они очень давно её покинули, но сквозь годы пронесли в своих сердцах любовь и такую щемящую тоску по родным краям. Может, это обстоятельство и послужило тому, что многие ушли из жизни очень молодыми. Но то, что шадовцы - сплочённый народ, -доказанный факт. Многие писали письма на родину, приезжали в гости. Они все были связаны невидимой и неразрывной нитью с тем местом, где они родились и выросли, и поэтому всю жизнь сокровенно хранили и хранят память о своей деревушке.

…Александр Петрович Глебус утверждает, что Шадово не  стало в 1973 году: закрыли начальную школу, и люди покинули обжитое и дорогое для них место. Разъехались, кто в соседние сёла, кто в Литву и Латвию, к себе на родину. Но долгое время Шадовцы поддерживали связь: перезванивались, писали письма, приезжали в гости. И сошлись во мнении: надо увековечить память литовцев, живших на русской земле почти сотню лет, трудившихся в поте лица, любивших, создававших семьи, рожавших детей, которые стали достойной сменой дедам и отцам.   Этой идеей особенно «заболели» бывшие жители д. Шадово и Байсогала А. Шулус и С. А. Гудайкис, как утверждает А. П. Глебус. Большие друзья: один остался в сибирских краях, другой уехал в Литву. 

…О Станиславе Антоновиче стоит сказать отдельное слово. Он рано остался сиротой, был, по сути, беспризорником, а помог ему подняться на ноги бывший председатель колхоза им.Жданова Пётр Антонович Глебус. Он отправил парня учиться на ветеринара. Об этом выдающемся человеке рассказывает и автор книги «Отчий край» П. М. Пономаренко. «Станислав Антонович кавалер ордена Ленина, потомок переселенцев из Прибалтики, основавших деревню Байсогалово Венгеровского района. Ветфельдшер колхоза «Литовский труд», организатор и первый секретарь комсомольской ячейки этого колхоза, участник Великой Отечественной войны 1941-1945г.г., бывший неосвобождённый секретарь парторганизации колхоза  «Гигант» д. Меньшиково, главный ветврач, а затем секретарь парткома Меньшиковской МТС, секретарь парткома совхоза «Рямовский», член бюро РК КПСС, до ухода на пенсию директор совхоза «Тартасский» - вот основные вехи его славной биографии. Много интересных фактов из жизни Станислава Антоновича хранятся и в школьном музее Тартасской СОШ. В этих материалах рассказывается, что именно благодаря его неиссякаемой энергии, умению работать с людьми, создавался дружный, работоспособный коллектив единомышленников, а небольшое селение из нескольких десятков домишек - большей частью землянок - превратилось в красивейшее село, вошедшее в состав совхоза-миллионер «Тартасский»… Шестнадцать лет Станислав Антонович был его директором. Он был неоднократно награждён различными медалями и орденами. Среди них медали: «За трудовую доблесть», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.», «За освоение целины», ордена: «Знак почёта», «Орден Отечественной войны», «За заслуги перед Отечеством». За свой нелёгкий труд С. А. Гудайкис награждён одной из самых высоких наград страны - Орденом Ленина. Эти все награды – за любовь к людям. 

И эта любовь к людям, к памяти о тех, кто жил и работал в двух литовско-латышских деревнях, сподвигла Станислава Антоновича к созданию памятного Знака на кладбище деревни Шадово.

Вот как об этом вспоминает потомок одного из жителей д. Шадово завкафедрой ИГОФ Новосибирского архитектурно-строительного университета С. В. Линовский:«Идея создания u1087 памятного Знака на кладбище деревень Шадова и Байсогала Венгеровского района принадлежит Станиславу Антоновичу Гудайкису. Он же явился и организатором претворения в жизнь проектного решения.

В рабочую группу по созданию памятника вошел, кроме С. А. Гудайкиса, Антон Шулус (отчество, к сожалению, не помню), и автор этих строк, в ту пору старший преподаватель Новосибирского инженерно-строительного института им. В. В Куйбышева.

Именно Станислав Антонович предложил подумать над общим видом памятного Знака при нашей встрече в с. Заречье, где тогда жили мои родители. Сразу обговорили граничные условия его воплощения: памятник должен быть простым и, одновременно, надежным с точки зрения конструкции; при его возведении должны быть использованы доступные для совхоза материалы, должна существовать возможность его сооружения местными рабочими; он должен быть, по возможности, малобюджетным и в эстетическом плане обязательно отражать скорбь по без вины пострадавшим жителям деревень Шадова и Байсогала, подавляющее большинство которых придерживалось католического вероисповедания. Местом установки была определена входная часть кладбища деревень Шадова и Байсогала, в ту пору уже не существовавших (расформированы к середине 70-х годов XXстолетия).

Не взяться за эту почетную работу, конечно, я не мог. Прежде всего, по причине того, что в д. Шадова, до ареста и расстрела в 1938 году, проживали мой дед Марциан Марцианович Линовский и его сын (мой дядя) Болеслав Марцианович Линовский. А после их ареста и приведения приговора в исполнение здесь оставались жить сиротами (жена моего деда скончалась во время ссылки семьи «за болото» в Нарымский край), мой отец Виктор Марцианович Линовский (ему было 10 лет) и его многочисленные братья и сёстры (сестра Екатерина Лапшинская – Линовская в девичестве - жила в д. Шадова со своим мужем Брониславом до ликвидации поселения). Во-вторых, мне хотелось поучаствовать в увековечивании памяти моих земляков и родственников хотя бы в таком u1082 качестве. И, наконец, не последнюю роль сыграло мое глубокое уважение к бывшему директору совхоза, авторитетнейшему человеку в нашем селе Станиславу Антоновичу Гудайкису.

Работа над составлением проекта памятника началась, если мне не изменяет память, осенью 1987 года. По образованию я не архитектор, а инженер-строитель, поэтому при определении общего архитектурно-эстетического образа памятного Знака приходилось не единожды консультироваться с моими товарищами – молодыми архитекторами нашего института. В создании проекта самой конструкции и фундамента для неё, после определения общего облика объекта, конечно же, сложностей не возникло.

В качестве доминанты и центра памятника с учетом места его расположения (деревенское кладбище) и вероисповедания большинства (если не всех) пострадавших от репрессий был выбран католический крест. С одной стороны, он стал символом скорби по погибшим, а с другой, олицетворением веры и победы добра над злом. Две боковые тумбы-пирамиды проектировались в виде островерхих конструкций, увенчанных католическими крестиками и схожих по очертанию с покрытиями костелов. На этих тумбах было запланировано размещение пластин с нанесенными на них именами репрессированных. Все конструкции памятного знака, за исключением фундамента (он планировался бетонным, предполагалось выполнять из металлического проката и труб (строительная сталь Ст4), а пластины с именами – из нержавеющей стали. Защита от коррозии должна была быть достигнута нанесением на металл стойкой к атмосферным воздействиям краски за три раза.

Весной 1988 года я выполнил чертежи памятника, сделаны простейшие расчеты прочности отдельных элементов и устойчивости конструкции в целом. В таком виде проект памятника обсуждался «тройкой»: С. Гудайкис, А. Шулус, С. Линовский (автор этих строк) в холле обкомовской больницы, где Станислав Антонович проходил в то время лечение. Насколько помню, после уточнения некоторых небольших деталей (правки были внесены здесь же) проект был, если можно так сказать, утвержден и принят в работу.

Сам процесс возведения памятного Знака я, к сожалению, не наблюдал и в этом процессе участия не принимал. Но всё было сделано качественно и достаточно быстро. В чём я убедился, посетив мемориал в год его открытия. Следует отметить, что участие в сооружении памятника приняли многие люди, но наибольший вклад внесли администрация и жители совхоза «Тартасский» под руководством директора совхоза Александра Викторовича. Линовского. Это и поставка многих материалов, и помощь рабочей силой, и транспортные услуги.

В июле 1990 года состоялось торжественное открытие памятного Знака. Как утверждают очевидцы, народа со-бралось очень много: бывшие жители деревень Шадова и Байсогала, переехавшие к тому времени в соседние села (Меньшиково, Заречье, Усть-Изес и др.) и другие регионы Советского Союза, гости из соседних районов области и г. Новосибирска, делегация из Литовской ССР, представители власти, партийных и общественных организаций. В составе делегации Литвы была съемочная группа, которая сняла документальный фильм о проживании литовско-польско-латышкой диаспоры в районе и, в частности, об открытии памятника. Фильм несколько раз демонстрировался в Доме культуры с. Заречья и, помнится, вызвалживой интерес у сельчан».

О невероятной сплочённости жителей исчезнувшей деревни также рассказывала Валентина Викеньтьевна Буйвис: «Деньги на возведение Креста шли со всех концов. Весь Вильнюс их слал». Своими руками и добросовестным отношением к созданию Знака сковали память на века настоящие энтузиасты: В. А. Сальнов; А. П. Глебус; С. А. Гудайкис; А. И. Шулус…

Валентина Викеньтиевна поведала и о книге, изданной к открытию памятника. Её автором стал бывший житель Шадово Апполинарис Павлович Шулус. Он тоже приезжал из Литвы на открытие памятника. Книга была издана в Литве. Но с большой болью Валентина Викеньтьевна рассказывает о самом настоящем варварстве - Капсула В ремени, в которой находились книга и Письмо потомкам, была уничтожена…

… И вот юные журналисты '2D обучающиеся очно-заочной филологической школы со специализацией «Журналистика» Дома детского творчества, ее выпускники, отправились к мемориалу. Машину дал директор ЗАО «Сибирь» А. П. Бекк. Водитель Пётр Алексеевич Бекк, отец директора, поведал нам об открытии мемориала с гостями с разных концов бывшего СССР. И что же мы увидели?

Мемориал производит впечатление мало ухоженного: заржавели и покосились таблички с именами репрессированных и погибших в годы Великой Отечественной войны. Иван Станиславович Лейман, который долгие годы следил за чистотой на кладбище, поменял место жительства. Но есть местная власть, волонтёры, люди, которые способны сохранить память, где они?..

...Вот мы и прикоснулись к истории ещё одной исчезнувшей деревни - Шадово. Однако не стоит забывать: нельзя стопроцентно полагаться на добытые нами данные. В некоторых случаях они разнятся. В документах, архивных записях и книгах тоже могут встречаться неточности, возможно, есть и другие факты о жизни этой деревни. Поэтому мы просим отозваться заинтересовавшихся людей и поделиться с нами дополнительной информацией или же поделиться своим видением некоторых аспектов нашего исследования. Мы будем благодарны за любые сведения.

И ещё. Поставив точку в своей работе, я снова хочу вернуться к натянутым прибалтийско-российским отношениям. Люди! Ведь мы были вместе в своё время и были счастливы. Что мешает нам вернуться к тем золотым временам?!