В 1920 году женился на уроженке соседнего села, Студёнкино, Лукерье Федоровне Матлаховой.

   Как рассказывал сын Митрофана Антоновича, Николай Митрофанович Гейко, двадцатые годы были особенно трудными, потому что семья, по какому–то несчастью, лишилась лошадей. Продали всё, что могли, купили еще лошадей, потому что в крестьянском хозяйстве без пары лошадей вообще делать нечего. Когда вступали в колхоз, были две кобылы – Гнедуха и Воронуха и несколько меринов, сколько, Николай Митрофанович не помнит. Он вспоминает, что Гнедуху в колхозе назвали Маланья ( Гнедух, наверное, много было) и он помнит её жеребят – Макета и Мирового. От Воронухи был Гольян. Макет и Мировой после войны работали еще, а Гольян подошел по статьям и его взяли в армию во время войны. Это врезалось в память.

     До коллективизации корова тоже была не одна: семья большая. Обрабатывали землю, сеяли пшеницу, мололи на мельнице, пекли хлеб в русской печи. В урмане, за Московским трактом, косили сено. Это уже потом, после коллективизации, стали закашивать неудобицы, полоски, на этой стороне для личного хозяйства. Николай Митрофанович вспоминает, что Митрофан Антонович, договорившись с кем–то из родных, или знакомых, затемно выезжал на лошадях зимой в урман за сеном.

   Жили большой семьей – дед Антон, баба Саша, родители отца Митрофан и Лукерья, младшие дочери – Варвара, Мотя, Нина, Лиза. В 1925 году родился старший сын Иван, в 1926 еще мальчик, назвали Колей, но он умер двухлетним. В двадцать девятом родился мальчик, его тоже назвали Колей, в память умершего брата.

    В 1929 году в большой семье стало совсем туго с деньгами, и Митрофан с Лукерьей отправились работать в Новосибирск. В городе работа нашлась – Митрофан Антонович работал на кирзаводе №2 кучером, с окладом 150 рублей (сохранилась его расчетная книжка).

    В 1936 году Митрофан и Лукерья вернулись домой, потому, что здоровье родителей ухудшилось, им стало трудно управляться с хозяйством.

    За два года до этого в соседнем селе Крутологове была организована Крутологовская машино-тракторная станция (МТС). В 1935 году она была переведена в Новомихайловку под тем же названием и Митрофан Антонович стал работать кузнецом в МТС.

    Пришёл страшный 41 год. Митрофана Антоновича забрали на фронт. Уходя, он сказал жене: «Вернусь с войны, сына родим».

   Воевал он, как и работал, по-крестьянски крепко, основательно, никогда не летел очертя голову, но и не было такого, чтобы свое дело не сделал. Он подвозил снаряды к орудиям. Сколько лошадей у него убило, сколько его товарищей полегло…

   Он не любил вспоминать про войну, редко про неё рассказывал. Но один случай вспоминал довольно часто. Как он остановился покурить перед переправой, а молодые солдаты рванулись скорей вперед и погибли все под бомбежкой, не доставив снарядов к орудиям. А он покурил и не торопясь повёз свою грозную поклажу и один смог вовремя доставить снаряды.

      В семье считали, что Митрофан Антонович прошел войну невредимым. Но, недавно мы нашли на сайте Электронный банк документов «Подвиг народа в великой отечественной войне 1941-1945 г. г.» (http://podvignaroda.mil.ru/?#tab=navHome) наградные документы Митрофана Антоновича, и в наградном листе указано, что 28. 10. 1942 года он был тяжело ранен. Почему потомки Митрофана Антоновича не знали об этом ранении –неизвестно. Может быть, скрыл он этот факт, чтобы не доставлять лишних волнений близким?

    Журнал боевых действий 370 стрелковой дивизии за 27. 10. 1942 год:

  «27.10.42 г. Подразделения 1/1230 СП заняли рубежи 200 м. юго-вост. Стрелицы, б-н 22 гв. СД - 200 м сев.-вост. Дороги Стрелицы - Сорокино, б-н 200 СД - 1300 м юговост. Стрелицы. Бои в р-не оврага сев. Симоново и в р-не развилки оврагов. Пехота 1234 СП вклинилась в оборону пр-ка и заняла траншеи 400 м сев.-вост. Голубово и б-н к концу дня занимает рубеж: слияние 2-х безымянных ручьев 600 м сев. Голубово зап. опушка леса 1 км сев. Голубово, поляна “Малая” 300 м сев.-вост. Голубово 1,3 км зап. отм.51,3. 2/1230 СП с ротой 2/1232 СП и ротой б-на 22 гв. СД был атакован пр-ком из направления дороги Стрелицы Сорокино к отрогу оврага 500 м южн. Стрелицы. Пр-к вклинился в оборону б-на вдоль оврага 150 м южн. отм.51,3. 1230 СП 2 СБ с ротой 2/1232 СП был атакован силой 150 чел. от безым. высоты 1 км юго-зап. Стрелицы в направлении оврага и слой 200 чел. из оврага сев. Симоново в направлении безым. высоты 600 м. юго-зап. Стрелицы. Пр-к потеснил наши подразделения по оврагу 600 м. южн. отм.51,3. Пр-к атаковал южн. окраину Стрелицы. Пр-к атаковал из р-на колено оврага 800 м юго-вост. Стрелицы в направлении безым. высоты. Пр-к задержан в 100 м вост. безым. высоты. Див. школа отраж. атаки с запада и юго-зап. на Стрелицы. К концу дня занял оборону в р-не отм. 51,3. 1 СБ удерживает Стрелицы, отбив атаки с юго-зап.»

  Видимо где-то здесь, под Стрелицей, и был ранен Митрофан Антонович.

   Воевал Митрофан Антонович в 370 стрелковой дивизии, был награждён орденом Красной звезды, медалями «За боевые заслуги», "За отвагу", «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За участие в Великой Отечественной войне»…

«Повозочного стрелкового батальона 1230 стрелкового полка красноармейца Гейко Митрофана Антоновича за то, что во время нахождения в полку с августа 1941г. проявил себя честным, добросовестно относящимся к своим обязанностям воином. В боях за д. Демешкино участвовал в отражении нескольких атак противника. В боях с 11. 03. 44 г. своевременно  доставлял на передовую в роты боеприпасы и пищу и под сильным огнем противника сумел сохранить коней. В боях за Родину имеет одно ранение». (Из приказа 1230 стрелковому полку, 370 стрелковой дивизии 2-го Прибалтийского фронта о награждении медалью «За боевые заслуги»)

  Был представлен к Ордену Славы 3 степени.

Из наградного листа:

 "Ездового взвода 45-мм пушек стрелкового батальона 1230 стрелкового полка красноармейца Гейко Митрофана Антоновича за то, что в боях с немецкими захватчиками с 18 по 31 июля 1944 года, в районе - Ур. Волчище, форсирование реки Западный Буг, овладение штурмом города Холм и выход к реке Висла , невзирая на огонь противника, своевременно обеспечил боеприпасами и транспортировкой орудий, что способствовало выполнению поставленных задач" (Из приказа 1230 стрелковому полку, 370 стрелковой дивизии 2-го Прибалтийского фронта о награждении медалью «За отвагу»)

 «В период боевых операций, проводимых полком по расширению плацдарма на западном берегу реки Одер с овладением города Лейбус (Германия) с 6 по 28. 2. 1945года тов. Гейко под сильным огнём противника своевременно доставлял в боевые порядки подразделений боеприпасы, чем способствовал успешному отражению многочисленных контратак противника. Достоин награждения орденом «Славы 3 степени».   Кроме того, в семье сохранились фронтовые "багодарности" Митрофана Антоновича.

Вернувшись в родное село с Победой, Митрофан Антонович работал кузнецом. «Приходилось не только в кузнице работать, во время уборочных работ комбайнов не хватало, косили жнейками, потом вязали снопы, их складывали в скирды и молотили уже осенью, по заморозкам. Молотили в ночные смены, приходились такие работы - на бастрыке стоит комбайн, возле скирды, рядом с приемной камерой снопы разрезают и они в комбайн поступают.  Обычно Митрофан Антонович стоял на этой  работе. Молотилку много народа обслуживало – и снопы со скирды сбрасывали, и разрезали, на бастрыке стоять приходилось – доска к хомуту привязана и лошадью оттаскиваешь солому, и вся солома и мякина за шиворот сыплется, самая скверная работа была, не очень охотно за неё брались.» (Из воспоминаний Н. М. Гейко)

  Митрофан Антонович после фронта болел астмой. До 1953 года работал кузнецом, потом перешёл на животноводство и до 1962 года был старшим чабаном. Его уважали в селе, он был избран депутатом.

  В 1964 Митрофана Антоновича настигла-таки война… Тяжелая астма, которой он заболел в военные годы, свела его в могилу. Ему было всего 62. По нынешним меркам – не старый ещё мужчина. Его имя навсегда осталось в летописи села.