Шёл четвертый год, как закончилась война. Все, кто выжил в тяжелых боях на фронте, вернулись домой, в деревню. Но Тайкиного отца всё не было, его ждали отец с матерью, и Тайка с мамкой. У других пришли похоронки или извещения о пропавшем без вести, они же не знали об отце ничегошеньки.

  И каждый день начинался с повседневного крестьянского труда. Дед с бабушкой и мать работали в колхозе, а Тайке, ей шёл седьмой годочек, наказано было пасти телёнка, кормить куриц, собирать яйца из гнёзд, мести полы в хате. Переделав все дела, Тайка бежала на улицу, где играли деревенские ребятишки, кто в лапту, кто в догонялки, кто в ручеёк.

  Вот и сегодня все было как всегда, шумно, весело. Ребятишки веселились, бегали друг за другом, но маленькую Тайку не покидало какое-то тревожное чувство.

  Время от времени она садилась на полянку и наблюдала за сверстниками. И вдруг увидела, как в их сторону идет почтальонка. Она подошла к Тайке, подала ей конверт и сказала: «Ну, вот и вам пришла весточка от вашего папки, отдай деду, да смотри не потеряй». Тайка прижала своими ручонками письмо к груди и побежала домой. Дома, встав на стол, спрятала письмо за большую икону, на которой был изображен лик Богородицы.

  Жили Тайка с матерью с родителями отца в большой избе. Под потолком находились полати, где и спали Тая с мамкой. Каждый вечер дед с бабой и мать, стоя на коленях, молились у иконы и просили Пречистую спасти их сына, Тайкиного отца. Тая, лежа на полатях, наблюдала, как дед, баба и мать клали поклоны пред иконой. «Пречистая Дева Мария, спаси и сохрани нашего сыночка Миколу. Заступница ты наша, не оставь нас с нашей бедой», - шептала бабушка. Богородица молчала, и Тайке казалось, что на её лучистых глазах было столько боли и сострадания, что у Таи невольно наворачивались слезы. Она утирала их маленькими кулачками, шмыгала носом, прижималась к матери и засыпала. Сквозь сон она слышала, как плакала мать, как тяжело вздыхала бабушка, а дед курил одну за одной скрученные самокрутки из самосада. И вот сегодня, думала Тая, они узнают всё про отца и скоро он вернется домой, возьмет её на руки и подкинет высоко-высоко, до самого неба, а ещё привезёт гостинцев, большущий кусок сахара и все вместе они будут пить чай. Тайка с надеждой смотрела на икону, будто ждала ответа на свои детские вопросы. Солнце уже поднялось высоко, и Тая вспомнила, что ещё нужно с речки наносить воды в корыто, чтоб она нагрелась на солнышке.

  Вечер настал быстро, и, уставшие от трудов, пришли дед с бабой и мать. Обмывшись теплой водицей, все пошли в избу. Дед уселся на своё место, а мать и бабушка стали собирать на стол. Тайка вспомнила про письмо, быстренько взобралась на стол, достала конверт и подала деду. Дед, вскрыв конверт, начал медленно по слогам читать: «Дорогие мои, мама моя и тятя, да ещё жена с дочкой, простите меня. Не доехал я с фронта до дома. Живу я в соседнем районе, у меня здесь теперь семья, уже двое детей, бросить их я не в силах. Простите, если можете. Ваш Микола».

У бабушки из рук выпала посудина и она со стоном присела на лавку. Мать, как безумная, смотрела то на одного, то на другого, упала на пол и забилась в рыданиях. Тайка присела около матери, вытирала своими ручонками ей слезы. Этой ночью никто не мог заснуть, горела лампа на столе, и дед с бабушкой опять молились пред иконой. Тайка с полатей смотрела на Богородицу и вдруг увидела, что из её глаз скатывается слеза. «Вот и Богородице нас жалко», - думала девочка.

  Зиму Тайка с матерью прожили у деда с бабой, а потом колхоз выделил им жилье. Тоска по отцу и щемящая боль в сердце, долго не покидала Тайку. Но надо было научиться терпению, научиться преодолевать любые невзгоды, а их было предостаточно. Это были её первые уроки выживания. Прошли годы. Таисия простила своего отца, но в свою жизнь и жизнь детей, и внуков не допустила, не было ему там места. Они с мужем вырастили троих замечательных детей. Трудолюбивая, заботливая, внимательная, неочерствевшая душой, она помогает всем родным, чем только может, ей 82 года. Простить можно – понять трудно. Порой на это целой жизни не хватает.