Банифатова (Полуянова) Нина Прокопьевна родилась 20 марта 1931 года в деревне Крутая. В годы войны, с 1944 по 1945 работала почтальоном. В 1995 году указом Президиума Верховного Совета была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945гг. ».

                                                   

         Началась война. Лесопромышленная деревня Крутая, как и вся страна, жила напряженной жизнью. Работники промартелей перешли на изготовление болванок – заготовок для прикладов винтовок и автоматов, ручек для гранат, делали лыжи; мужчины, которых, по состоянию здоровья, не взяли на войну, трудились в трудармии, валяли валенки, шили полушубки для бойцов красной армии; работал там и отец Нины, Прокопий Иванович. Два брата Николай и Василий с первых дней войны воевали на фронте. Часть женского населения пряла шерсть, вязала носки, варежки, шарфы и вместе с валенками и полушубками отправляла на фронт. Все силы тружеников тыла были направлены на самоотверженный труд: «Все для фронта! Все для победы!».

Газета «Советская Сибирь» в то время писала: "Мечи Победы куются у доменных печей и в угольных шахтах, на полях колхозов и на лесах новостроек",  "Каждая тонна угля, металла, хлеба – это удар по врагу!"

 В мае 1944 года Нина закончила начальную школу, дальнейшее обучение ей предстояло в соседнем селе Кунчурук (там была семилетка), но учиться ей не пришлось: не было обуви.

Однажды, Прокопий Иванович вернулся с работы в хорошем расположении духа, в руках у него были валенки.

-Дочунь, это тебе!

- Мне?- радостно воскликнула Нина

-Тебе, тебе! Бери!

Осторожно и бережно Нина взяла валенки в руки, словно это были не валенки, а хрусталь, провела ладонью, ощутив их мягкость и теплоту. Валенки были добротные, ладные: точь–в-точь, такие, какие она хотела: «Девчонки обзавидуются, умрут от зависти» - подумала она. Потом быстро засунула ногу в один валенок, притопнула, полюбовалась, а потом другую - в другой; потопала на месте - тепло и уютно было ногам, валенки пришлись ей в пору. «Хорошо-то как! Теперь никакой мороз не страшен» - и, приплясывая, закружилась по комнате.

- Погоди плясать-то, егоза! Вот еще что - на работу завтра пойдешь!

- На работу… - значительно произнесла Нина, почувствовав в этот момент себя взрослой.

-А куда?

- Почту разносить будешь!

Ей давно хотелось заняться настоящим делом, не только помогать матери по дому, а приносить пользу Родине, вносить свой посильный вклад в Победу.

- Я уже обо всем договорился.

От этой новости Нина закричала: «Ура!» и бросилась на шею отца.

- Что за шум? - в дверях стояла Валентина, старшая сестра Нины. Наконец-то ей удалось вырваться с работы, чтобы попроведовать родных. Валентина была замужняя женщина, так и не успевшая толком вкусить радость замужества, свадьбу играли весной, а в июне началась война, и муж сразу же ушел воевать. Жила в небольшом домишке со своей свекровью, болезненной женщиной, помощи от которой, практически, не было никакой, вот и крутилась она одна: придя с работы - прямо на огород. Хозяйство большое (вместе с другими жителями деревни выращивала еще и бычков, мясо которых отправляли на фронт). От тяжелой работы и забот она сильно похудела, глаза ее ввалились, но не погасли, а излучали душевное тепло.

- Нинка, ты чего такая радостная?

- Меня с завтрашнего дня берут на работу, папанька договорился.

-И где же ты собралась работать? Не у нас ли в бригаде? Так туда малышей не берут - она засмеялась мягким грудным смехом, журчащим как ручеек.

- И совсем не смешно… Я тоже хочу работать, чтобы поскорее разбить немецких гадов, и чтобы мои братья вернулись домой целыми и невредимыми. Я буду первой узнавать о том, как наши бьют фашистов, потому что буду работать почтальоншей.

-А тебе не страшно будет ходить одной? Ведь путь неблизкий.

- Ничего. Я уже взрослая, справлюсь.

  В том, что сестра справится, Валентина не сомневалась.

        Однажды долговязый Петька, мальчишка, живший по соседству с ними, остановил Варьку, спешившую к Нине. На руке ее были часики (их подарили ей на день рождения) как настоящие, только не тикали, стрелки можно было переводить. Дети с завистью смотрели на неё, в душе мечтая иметь такие же. И Петька тоже мечтал, что когда–нибудь Варька даст ему их поносить, а он ей за это - цветное стеклышко (самое драгоценное, что было у него) Берег он это стеклышко пуще глаза, потому что, когда глядел в него, все вокруг казалось сказочным и волшебным. Вот и в тот раз, наблюдая за улицей через свое цветное стеклышко, он неожиданно увидел Варьку, спешившую по дорожке к своей подружке.

- Варька, - окликнул он её - хочешь в стеклышко посмотреть?

- Хочу! - Варька подошла к Петьке.

 - Только за это, ты дашь мне часики поносить!

- Еще чего!

- Посмотри в стеклышко, как там всё красиво! – не отступал Петька

- Не хочу я смотреть в твоё стеклышко, смотри в него сам! (Она боялась, что Петька может сломать ее часики).

Быстро развернулась и хотела идти, но Петька схватил её за руку и попытался силой снять часики. Нинка, поджидавшая подружку, всё это видела из окна. Она выбежала на улицу и набросилась на Петьку с кулаками.

«Отпусти ее сейчас же!» – барабанила она по Петькиной спине. От неожиданности и боли Петька выпустил Варькину руку.

-«Ты чего дерешься?- захныкал он - я же ее не бил, а просто просил часики поносить, а она пожадничала…-  Нина была меньше Петьки, но кулачки у нее были крепкие, поэтому Петьке здорово досталось.

- Пойду все мамке расскажу, что ты дерешься…

- Но не забудь сказать, за что тебе попало!.. Тогда еще и от неё получишь!

 Плача, Петька поплелся домой, а вслед ему неслось:

- «Не забудь сказать мамке!  Не забудь! Слышишь! - Нина приставила руки к губам, как рупор и громко крикнула - за что те-бе по-па-ло! – и девчонки рассмеялись.

Воспоминания эти вызвали на лице Валентины улыбку, она притянула сестренку, крепко прижала к себе и поцеловала, потом заглянула в её глаза и произнесла: «В добрый путь, сестрёнка, пусть он будет всегда лёгким и преодолимым!»

Почта находилась в селе Кунчурук, и путь, который нужно было преодолевать тринадцатилетней девчонке был не близкий - двадцать туда, да двадцать обратно. И в стужу, и в слякоть шла Нина с сумкой на плече, неся радостные и грустные вести. Иногда счастье улыбалось ей, и она добиралась на лошади, но такое выпадало редко, в основном - пешком. Обернуться за короткий зимний день пешком туда и обратно было просто невозможно, и Нине приходилось ночевать в деревнях, чаще всего в Кустово, она могла зайти в любой дом и везде ей открывали двери.

В один из зимних вечеров, уставшая и продрогшая Нина постучала в окно дома Филипповых. Дверь открыла хозяйка и впустила ее. В доме было тепло и уютно. Уют исходил от семилинейной лампы, висящей над столом, а тепло от печки, в которой весело потрескивали дрова. Семья сидела за столом и ужинала. Ребятишки стучали ложками, вылавливая что-то из своих чашек, наконец, подцепив, отправляли в рот и с удовольствием съедали. Нине нестерпимо хотелось есть. Она с жадностью смотрела на детей, поглощающих пищу. И этот взгляд не ускользнул от хозяйки дома:

- Раздевайся и присаживайся к нашему столу! - пригласила она нежданную гостью, а сама направилась к печке, там стоял чугунок с варевом, зачерпнула поварёшкой и налила в чашку, обжигая руки, поставила её на стол. Нина не заставила себя упрашивать, повесив пальто на вешалку, помыв руки из рукомойника, уселась за стол, прикоснулась к чашке замерзшими пальцами рук, почувствовала тепло и, улыбнувшись, произнесла: «Хорошо-то как!» Потом взяла ложку и принялась за еду. Она не заметила, как с аппетитом съела всё, что ей подали.

Позже пыталась вспомнить, что это было за блюдо, но так и не смогла, в памяти у неё всплыли лишь кусочки свеклы, которой было много, немного картошки, и квашеной капусты; что и говорить, большинство семей в то трудное военное время  так и питалось. Основная часть продуктов уходила на фронт (нужно было сдать 100 штук яиц со двора, если были куры, 100 литров молока, если была корова). Все продукты доставляли в район, а потом отправляли на фронт. От горячей пищи, от тепла, исходящего от печки, ее разморило, глаза начали слипаться. Она трясла головой, пытаясь стряхнуть сон, но ей это не удавалось. Вконец измученная, обратилась к хозяйке, хлопотавшей с посудой.

- Мне бы прилечь где!

 - А полезай к ребятишками на печь! Тепло там. Печь даст тебе здоровье и прогонит хворь. Ведь, небось, намёрзлась за день, пока топала от одной деревни до другой?

Нина забралась на печь, и будто провалилась куда-то, засыпая она слышала голос Николки: «В чёрном, чёрном лесу стоял чёрный пречёрный дом, а в том чёрном пречёрном доме…». Голос отдалялся, становился всё тише, а потом и вовсе затих. Когда дети перестали рассказывать страшилки, намаявшаяся за день Нина дано уже спала крепким сном. И сон этот уносил её в заснеженный лес, через который шла дорога, а по этой дороге, преодолевая снежные заносы, (накануне был буран) с сумкой через плечо шагала она, Нина.

          На дворе стоял месяц март. Световой день прибавился, и теперь можно было обернуться туда и обратно. Лишь только начало светать, Нина вышла из калитки своего дома и быстро зашагала в Кунчурук.  Дойдя до свертка в Красную, она увидела повозку, через некоторое время поравнявшуюся с ней. В повозке сидел ее старый знакомый - Карельский Леонтий.

По состоянию здоровья он не воевал на фронте, а работал в Томске на заводе, изготавливал оружие, но, так как, Леонтий был хороший стрелок, то руководство завода отправило его в тайгу добывать пушнину, решив, что там он принесет больше пользы (деньги, вырученные от продажи, пойдут на производство оружия). В тот день, с возом пушнины, он направлялся в Томск. Увидев Нину, натянул поводья, лошадь остановилась, приветливо улыбнулся и кивком головы пригласил сесть. Она с радостью приняла приглашение и забралась на сани. Леонтий тронул поводья: «Но, пошла милая!» И лошадь пошла рысью по дороге.

Счастливая Нина смотрела на заснеженные деревья и думала: « Есть на свете всё же удача, вот сегодня она улыбнулась и мне!» За разговором не заметили, как добрались до Кунчурука. Ссадив почтальоншу у почты, попрощавшись и, пожелав удачно вернуться назад домой, Леонтий поехал дальше.

Нина вошла в здание почты, и там… время остановилось, машина, доставлявшая почту, почему-то задерживалась. Настроение у Нины с каждой минутой ухудшалось:  Вот и не верь после этого бабке Дарье, которая всегда говорит: «Не загадывай наперёд, а уж если загадала, то не произноси вслух!». Отчаявшаяся Нина, потеряв всякую надежду, стала настраивать себя на то, что заночевать ей всё-таки придётся не дома. Вскоре слух её уловил звук приближающейся машины. Он становился все громче и громче, и теперь Нина уже отчетливо слышала знакомый звук полуторки. Она выскочила на улицу и увидела приближающуюся машину, на которой всегда привозили почту. Через несколько минут машина подъехала и остановилась.

Из полуторки вышел Егорыч и, улыбнувшись Нине, как старой знакомой спросил:

- Заждались, небось? - вид у него был довольно усталый. Взяв мешок, под мышку, пошел на почту.

… Ну, слава богу! Наконец–то вы приехали! - произнесла Марья Александровна, (заведующая почтой) и стала принимать, доставленную корреспонденцию.

Сегодня Нина кроме писем еще получила пособия семьям, у которых отцы погибли на фронте. Государство в военное время, старалось хоть как-то компенсировать потерю кормильца. Егорыч хорошо знал Нину, нравилась ему эта крепкая, всегда рассудительная и спокойная девчонка, он сочувствовал ей и одновременно уважал.

- Ты бы, дочка не ходила сегодня домой, заночевала где! Деньги ведь несёшь! А с деньгами, сама понимаешь – опасно… Мало ли что, может случиться, лес кругом… Не успеешь дойти, как станет темно - сказал Егорыч, будто предчувствовал беду.

- Ничего… Я потороплюсь и успею!

Перекинув ремень сумки через плечо она бойко зашагала, мечтая о том, как завтра утром обрадует жителей деревни весточками с фронта... Размечтавшись, она не заметила ямку.

«Ой, мамочки!»- вскрикнув от боли, остановилась. Слезы брызнули из глаз, кругом шумел лес и ни души. И ей в первый раз вдруг стало тревожно. « Зачем не послушалась Егорыча?- корила она себя. Боль в ноге не проходила и не давала ей идти быстро. Бесстрашная Нина, никогда ничего не боявшаяся, вдруг, испугалась.

Темнело. Она попыталась взять себя в руки, представляя радостные лица жителей деревни, когда она принесёт в их дома весточки с фронта, да материальные пособия, но это сработало ненадолго, попыталась вспомнить смешной случай, но на ум ничего не приходило.

С каждым шагом идти становилось все труднее и больнее. Теперь она ругала себя за то, что не послушалась Егорыча, за свою спешку и неосмотрительность. Ещё немного и станет совсем темно, страх вконец овладел ею и сковал всю, мешая идти дальше. Через некоторое время ей послышались голоса и поскрипывание полозьев саней. Нина воспряла духом. « Не оставят же её люди добрые ночью на дороге одну? До сих пор ей всегда везло, её подвозили - и на сей раз повезёт» - пыталась успокоить себя Нина.

Вскоре её нагнала повозка. Проехав немного, она остановилась; обернувшись назад, возчик крикнул:

-Эй, милая, далеко ли путь держишь!

- В Крутую.

- Садись! Подвезем!

Нина с трудом забралась в сани, уставшая и измученная не заметила, как задремала. Сумка выпала у неё из рук и лежала рядом. Сколько она проспала, Нина не помнила. Очнулась только тогда, когда мужчина дотронулся до ее плеча: «Просыпайся, милая, приехали! Твоя деревня. Мы дальше поедем!» Поблагодарив, прихрамывая, Нина зашагала домой. На улице было уже совсем темно.

        Родители, волнуясь, ждали дочь.

  - Что же она так долго не идёт? … - с тревогой произнес Прокопий Иванович (ему впервые, вдруг, стало тревожно за дочь).

- Наверное, что-то случилось?.. Я же тебе говорила Прокопий, что мала она ещё… Дорога-то, ведь,- дальняя…- запричитала мать. Боже, спаси и сохрани мою доченьку! Убереги её от беды!..

- Хватит голосить! Всё будет хорошо! Вернётся наша дочь цела и невредима. Накрывай на стол! Будем ужинать!

Родители сели за стол, прислушиваясь к каждому шороху и стуку, в душе моля Бога, чтобы он помог их дочери вернуться домой целой и невредимой.

 Во дворе хлопнула калитка, послышались шаги, распахнулась дверь и на пороге появилась прихрамывающая Нина. Отец и мать бросились к ней.

-Ты почему так поздно?

- Что у тебя с ногой?

- Оступилась в ямку и подвернула ногу, идти было тяжело. Спасибо добрым людям, которые не проехали мимо, а подобрали на дороге и довезли чуть не до самого дома.

- А я ли тебе не говорил, мать, что все будет хорошо и наша дочь вернется? А ты развела мокроту… Помолчал немного, взглянул на Нину: «Ты, в следующий раз в ночь лучше не ходи, а переночуй у Филиповых! Сегодня всё обошлось, а завтра может и не обойтись.  И нам спокойнее будет!".

 Уставшая и измученная дорогой Нина, поужинав, сразу же улеглась спать. Проснувшись рано утром, открыв сумку, обнаружила пропажу денег… Поняла, что деньги взяли у неё, те мужики, которые подвозили, но кто они такие она не знала. Делать было нечего и пришлось отцу продавать корову, чтобы возместить пропажу. 

После этого случая Нина проработала почтальоншей совсем недолго, вскоре она устроилась на другую работу.