Незаметно подоспел срок действительной службы, а грамоты не хватало. Так он сел за парту с несколькими десятками сверстников, чтобы получить хотя бы начальное образование. А потом армия…

Хорошо запомнился ему один доармейский эпизод. Военкомат, медицинская комиссия… Для того, чтобы понять его силу, ему предлагают поднять штангу. И он так её «поднял», что переломилась перекладина! Испугался. Подумал, что военком взгреет. Но тот от души рассмеялся, сказав, что отличный получится из него артиллерист. 

Рассказывал всё это Филипп Егорович, и теплели его глаза.  

Войну он встретил в городе Кировске, что недалеко от Мурманска. Второй год находился на действительной службе, так что военное дело знал. Неплохо стрелял на учениях его расчёт, бойцы  могли управляться со всеми видами пушек.

Начинал воевать в составе 158-го артиллерийского полка, который затем был переименован в 29-й гвардейский полк. Он дважды принимал присягу на верность Родине и накрепко запомнил эти дни. В декабре 1940 года и в июле 1941 года. С трепетом прижимал к губам алое знамя полка, клялся, что не пожалеет жизни во имя Отчизны. 

«В день объявления войны собрали нас по тревоге, – рассказывал Ф.Е. Лаврентьев. – Марш-бросок, переезд на поезде, на пароходе. А вот и граница. 29 июня мы пошли уже атакой на противника. Но пришлось отступить. Задача была предельно ясной: не допустить фашистов к Мурманску, стратегически важному для страны порту. Там пришлось долгие месяцы держать оборону».  

Две медали «За отвагу» напоминали солдату о том времени. 

На первых порах противник гнал и травил русских, как дичь. Постоянно навязывал бои то там, то здесь. Иногда не хватало времени, чтобы окопаться. Вот так однажды они были окружены. Но благодаря находчивости командиров, спаслись, выстояли. Провели разведку, нашли слабинку в окружении и чудом вырвались.

Многие тогда были представлены к награде. Медаль «За отвагу» получил и Лаврентьев.  

Наступила первая военная зима. А с ней и затишье. Передовая жила тихо и сонно. Изредка ухали орудия, с противным воем падали мины, тарахтели, словно кашляя, пулеметы. Но всё это как-то не серьёзно, не часто.

Солдаты обеих сторон знали, что активных действий здесь пока не предвидится, потому и отсыпались в землянках, укрепляли позиции. Но вместе с тем постоянно были начеку. Метели, бураны – благодать для разведчиков. Тут уж обе стороны действовали быстро и оперативно.

Фашисты, не привычные к пурге и морозам, жались к теплу. Цеплялись за сопку. Понастроят дотов да дзотов, опутают все проволочным заграждением и сидят, проклиная на все лады морозы лютые да обжигающий ветер.

Не веселились, конечно, и наши. Укреплялись как могли, чтобы не пустить к Мурманску врага. Клич был: «Ни шагу назад – стоять насмерть!» Да и как отойдёшь? Позади родная земля. Порт! 

«Стреляли мы, – вспоминал Ф.Е. Лаврентьев, – наугад. Приблизительно знали, где противник. Занимались ремонтом пушек. Был ездовым, заряжающим, наводчиком. Где не хватало бойцов, туда шёл. Приближалось лето, а с ним усиливались военные действия. Часто приходилось орудия перетаскивать с одного места на другое».

Особенно кровопролитные бои шли в Долине славы. Противник называл её Долиной смерти. Здесь стояла пушка расчёта, в которой был Ф.Е. Лаврентьев.

«Как-то артиллеристы отдыхали после боя, – воспоминал Филипп Егорович. – «Танки!» – закричал наблюдатель.  Едва расчёт подбежал к орудию, как рядом разорвался снаряд. Ну, теперь кто кого одолеет. Противник был на виду. Из головной машины нападавших заметили пушки, суетившихся возле них людей.  Дуэль продолжалась минут десять. Ранило наводчика. Я занял его место. Опять ухнуло рядом. Снаряд угодил в валун. Брызгами сыпанули от него осколки. Я припал к панораме: «Огонь!».  И тотчас донеслось из окопа, в котором сидели автоматчики:  «Горит!».  Один танк загорелся, другие увеличили скорость, поливая всё из пулемета».

Но артиллеристы тоже спешили, старались не упустить время, и вот удача: танк подставил бок. «Огонь!» – опять последовала команда. И на этот раз снаряд угодил в цель. Атака была отбита.

А через несколько дней после боя ещё одна медаль «За отвагу» засверкала на груди Филиппа Егоровича Лаврентьева.  В этой долине получил он контузию. Было это после бомбёжки. Присыпало так, что лишь нога, чуть видневшаяся из-под земли, сигналила, что здесь лежит человек. Санитары его откопали, быстро доставили в полевой госпиталь. У Лаврентьева был повреждён шейный позвонок, в нескольких местах треснула кость ноги.

Но помощь была оказана вовремя, наложили лубки, перебинтовали. Немного побыл в госпитале. А тут откуда не возьмись старшина с батареи приехал.  «Домой хочешь?» – спросил он. «Конечно», – радостно согласился раненый.  Так, до конца не вылеченного, его привезли на родную батарею. Но ещё с месяц он не участвовал в боях. Чистил, мыл, скрёб орудие, которое защищало страну от фашистов...

Чебердак Алина,  Назарчук Ольга