Только по официальным данным в России 5 миллионов советских бойцов до сих пор - обезличенная масса, среди них - шестьдесят пять - мои земляки. Они не числятся ни в мёртвых, ни в живых. Они не похороненные и не оплаканные. Они не признаны погибшими.

       Помню в детстве, в родительский день или на Троицу, всей большой роднёй шли на погост помянуть ушедших в мир иной. Пока женщины накрывали поминальный стол под большой березой, расстелив на траве белую самотканую скатерть, мы обходили кладбище. Подольше задерживались у могил, на которых стоял памятник со звездочкой, выкованные в сельской кузнице и выкрашенные красной краской сельчанами к празднику. Звезда означала, что здесь похоронен участник войны.

   Ветераны вглядывались в лица на фотографиях, пожелтевших и выцветших от времени, просили меня прочитать фамилию, чтобы узнать, кто здесь покоится. Все молча, постоят у могилы, вдовы поплачут тихо так, беззвучно, мужчины незаметно смахнут, вдруг накатившую слезу.

   В эти минуты тишины, мне казалось, души умерших общаются с нами живыми: через скрип старой ели, через птицу, усевшей на макушке берёзы, через тёплое прикосновение ветерка, шелест травы…

     Сядем поминать, фронтовики долго вспоминают о друзьях, соседях, родных, которые никогда не обретут покой на своей, родной земле, пропавшие без вести несколько десятков лет тому назад: это - отец и сын Шакины, Пётр Домрачев, Дмитрий Поломошнов, Виталий Ящук и ещё шестьдесят сельчан…

  По происшествию лет, вспоминая рассказы фронтовиков: Алексея Ивановича Чеботникова, Павла Ивановича Саковского, моего деда Иосипа Тихоновича Прусова, дяди Михаила Николаевича Мельникова, понимаю, откуда столько «не признанных погибшими».

   Они рассказывали, когда отступали советские войска, часто бывало, что не было возможности похоронить погибших. Покидают их в братскую могилу, а ею мог стать любой овраг, траншея, окоп. У некоторых убитых вид был такой изуродованный, страшный…, а кого и в куски разорвёт, то танком с землёй сравняет. Вои и узнай кто это? Вот тебе и без вести.

       А при наступлении погибшие оставляли на поле боя, ими занимались специальные люди. Раненных отправляли в госпиталь, а мертвых хоронили, где проходили бои, недалеко от города или деревни.

    Позже, опознавали по жетону - капсуле с бумажным вкладышем, на котором записаны личные данные солдата. Но, не все бойцы носили на себе этот жетон, ведь некоторые считали, что это плохая примета, будто заранее подвергаешь себя на смерть. Одни выбрасывали капсулы, другие использовали бумагу для самокрутки.

   Если не было опознавательного знака, то погибшего узнавали по татуировке, родимому пятну, шраму или по личным вещам.

      Конечно, только сейчас мы понимаем, как был необходим этот опознавательный знак, не было бы столько безымянных могил советских солдат. Именно благодаря жетону - капсуле спустя шестьдесят восемь лет Ивана Игнатовича Колотилкина пропавшего без вести, признали погибшим.

   В 2018 году накануне девятого мая в школу вошла миловидная женщина с мужчиной лет пятидесяти, в руке он держал портрет с надписью: «Колотилкин Иван Игнатович, красноармеец, захоронен в братской могиле в Латвии в 2012 году».

   Нила Ивановна, так представилась женщина, приехала с сыном Валерием из Юрги.

      - О своём отце я знаю только из рассказов своей бабушки Прасковьи и матушки Марии Ильиничны, - начала свой рассказ Нила Ивановна издалека. Отец закончил три класса, по тем временам считался грамотным человеком, его поставили бригадиром в колхозе «Дружба».

  С мамой поженились они в тридцать девятом, после возвращения отца с финской войны, у них родилась девочка, но вскоре она умерла.

   22 июня сорок первого родилась я. Ох, и грохотало этой ночью. Все думали, что идут ученья, деревня Кармановка расположена недалеко от Юрги, где находилась воинская часть. Кто же мог подумать, что началась война…

       На фронт отца призвали в самую страдную пору – косили сено. Уже и хлеба поспели. Говорили, что в этот год выдался хороший урожай зерновых. Сколько работы кругом! Но не пришлось отцу, да и другим мужчинам заниматься жатвой: почти всех на фронт забрали. За месяц, как косой двор под двор «выкосило» деревню Кармановку.

 - Тяжело нам было. Мама в колхозе работала дояркой. Бывало, уйдет на дойку с первыми петухами, а возвращается к ночи, когда в домах и керосинки уже не горели. Самим как жить? Мама ждала лунные ночи. На свою коровёнку надо было накосить сена. Мать с косой, а я рядом. Посадит где-нибудь у кустика, ей не так страшно было – живая душа рядом.

    В январе сорок пятого пришло письмо от отца. «Дорогие мои! – сообщал он. – Пишу вам из далёкой Латвии. Гоним фашиста к его логову. Победа близка. Скоро приеду домой. Ждите! Я обязательно вернусь!» А в марте мама, получила казённый конверт с извещением: « пропал без вести». До Победы оставалось чуть более месяца.

- Я слышала, как тихо, ночами мама плакала в подушку и молилась, молилась… Она так и не вышла замуж, всё ждала своего Ванечку любого, пусть даже без рук и ног. От непосильной физической работы, от хронического недоедания, недосыпания, от щемящей боли разлуки с любимым человеком мать заболела. Долго болела, перенесла пять операций. Долго я за мамой ухаживала, так и умерла у меня на руках.

    - Время было непростое, - помолчав, продолжила свой рассказ Нила Ивановна. – Для лечения мамы нужны деньги. Мы наводили справки в Болотнинском военкомате, откуда отец был призван, там нам сказали: «Никаких документов нет, что погиб на фронте, а значит не положено выплат, как вдове».

      Я никогда не задумывались, почему пособия по потере кормильца, пропавшего без вести, в нашей стране в разы меньше, чем выплаты за кормильца, погибшего в бою. Деньги меня не интересуют. Для меня, моего сына, внуков важнее, чтобы Родина, ради которой погиб мой отец, хранила память о нём, и о каждом солдате Великой Отечественной, - с грустью заметила Нила Ивановна.

 Она попросила воды, выпив её, будто смыла тяжесть воспоминаний, и, собравшись мыслями, продолжила рассказ:

 - Шесть лет назад приснился мне вещий сон. Будто иду я по траве, а трава густая - прегустая, высокая - превысокая, мокрая от обильной росы, мне трудно идти, ноги скользят, путаются. И только, что отдавала прохладой от земли, то через несколько мгновений солнце поднялось и осветило луг. А на фоне зарева вижу высокого, статного с чёрными волосами мужчину, в ослепительно белой рубашке, а рядом с ним беременная женщина. Мужчина берёт из её рук крынку и начинает пить. По тонкой струйке, стекающей по щеке, видно, что пьет молоко. Женщина рушником вытирает, они смеются, и в смехе, и в их глазах столько любви, счастья, надежды…

  Да, это - мои родители, в сорок первом…. Отец такой же молодой, как на этом единственном общем снимке, сделанным с советско – финской войны, - женщина задумалась, какое – то время помолчала. На её миловидном лице отразилась боль ... видно, что тяжело ей даётся каждое слово. Собравшись, она продолжила:

  - Говорит мне отец незнакомым, глухим голосом: «Здравствуй, доченька! Прости меня, не мог я к вам раньше придти, сапог у меня не было!»

Посмотрела я на его ноги, а из правой рваной штанины солдатских брюк висит култышка, а из неё сочится кровь ….

  Вдруг солнце стало таким багровым – багровым, оно слилось воедино с ржаным полем, превратившись в единое целое, в кровяное пятно.... Тяжёлые колосья ржи полегли на землю, покрылись серой пылью.

    Нила Ивановна замолчала, не смогла сдержать слёз, слезинки тихо сползали по щекам, женщина, не замечая их, продолжала рассказ:

- Оторвала я взгляд от обрубка ноги, посмотрела в глаза отца, а взгляд то не живой, будто стеклянный. А он с трудом продолжает: «Спасибо однополчанину Виктору, отдал мне свои сапоги, ему они больше не нужны, ему обе ноги и руки оторвало…» И уже посиневшими губами чуть слышно прошептал: «Доченька, в Латвии…».

   Все исчезло, и было лишь солнце, рябящее из-за деревьев, запах земли и бескрайнее поле... Краснели по лесу гроздья калины, желтела рябина, пестрыми веселыми бликами просвечивали сквозь заросли белоствольные березы…

    Внуку Валерию удалось разыскать своего деда через компьютерный банк данных министерства обороны РФ ОБД «Мемориал», «Подвиг народа». Он узнал, что дед Иван трижды был ранен, награждён медалью «За боевые заслуги»: «10 июня сорок четвёртого подносчик первой миномётной роты гвардии красноармеец И.И. Колотилкин под сильным огнём противника бесперебойно доставлял боеприпасы, несмотря на трудности быстрого передвижения вперёд советских войск».

    Похоронен Иван Игнатович на воинском братском кладбище, которое находится на территории посёлка Ропажи Ропажского края (бывшего Рижского района).

    Здесь на могилах установлено 48 памятных плит и 2 надгробных памятника с именами воинам Красной Армии, погибших в ходе Великой Отечественной войны. На кладбище установлен обелиск с надписью: «Вечная память героям Советской Армии павшим в борьбе с немецко – фашистскими захватчиками за свободу и независимость нашей Родины. 1941 – 1945.

   Именно 28 апреля 2012 года, когда приснился сон дочери Ниле Ивановне, в день перезахоронения 313 воинов красногвардейцев. Из них, имена 24 воинов были установлены благодаря капсуле, среди них и наш земляк - Иван Игнатович Колотилкин (1911 – 05.03. 1945).

    Каждый раз, когда смотрю на фотографию с надписью: «Колотилкин Иван Игнатович, красноармеец, захоронен в братской могиле в Латвии в 2012 году» думаю и о других сельчанах, чьи останки лежат на чужбине в братских могилах, как то не правильно это, не по – христиански...

   И только «Бессмертный полк» на сегодняшний день признал погибшими солдат пропавших без вести на войне. Они идут рядом с теми, кто знает о своих предках, погибших и похороненных, или доживших до победы, награжденных орденами и медалями.

  Три поколения сменилось, как закончилась война, но надпись на могиле Неизвестного Солдата у Кремлевской стены не изменилась: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен» - это говорит не только о героизме и самоотверженности советского народа, но и… о забвении государства к своим защитникам».

   Для всех нас важно, чтобы нынешнее и будущее поколение гордилось своей страной, её историей, чтобы знали героев, которые защитили и сберегли её для нас, именно поэтому в истории нашей страны не должно быть «белых пятен». На истории воспитывается молодёжь, значит, история должна быть честной.