К концу подходит такой длинный и одновременно так быстро промелькнувший летний день. Вдоволь повозившись на своём маленьком огородике и намывшись в бане у бабы Кати, я присела на крылечке. Люблю эти вечера: заботы остались позади, а мы с соседкой можем просто поговорить о жизни. Всходы на огородике радуют глаз, я вспоминаю, как возилась с перегноем по весне, а баба Катя посмеивается:

- Ой, да ладно тебе, Маша. Вот поработала бы в совхозе с нами – это тебе не огородик удобрять! Как вспомню!.. Вставали мы в 4 утра… Земля ещё мёрзлая. А иначе никак – трактор с навозом увязнет, если ждать, пока солнышко землю прогреет… Нас 70 человек, все женщины, становились в ряд, через плечо – мешок с навозом – и вперёд, совком по своему ряду навоз разбрасывать. Заканчивается у нас навоз – трактор подъезжает, снова нас заправляет, снова мы вперёд по ряду… Холодно, ног под собой не чувствуешь… но до девяти часов работаем. Ну, понятное дело, и урожаи были что надо… Дааа… Это уже году так в 1975 только РУМы появились…

- А что это – РУМы?

- РУМы, Маша, это техника такая, которая навоз по полю развозила. А до того всё мы, женщины, вручную поля удобряли.

- Понятное дело… Урожаи… А здоровье-то теперь, баба Катя?!

- Ну да. Здоровье… Эх… Трудно было, Маша, но ведь как дружно мы жили! Ведь в бараках жили! (От самого нынешнего  магазина и до детского сада стояли бараки.) А дружно! На все праздники вместе собирались – мужики сами себе, мы, женщины сами себе. Соберёмся на крылечке, разговариваем, песни поём. Рядом перед бараком ребятишки все вместе играют. Никто никого не обижал. А нынче? Всё всем не то да не так…

- Баба Катя, а я вот думаю, а пока вы на работе, дети-то как? У Вас ведь тоже трое ребятишек было?

- Дак как, Маша? – в яслях. Ясли у нас были. У нас была няня – боооольшая такая тётя, – смеётся баба Катя, которая всегда была тоненькая, с мизинчик, – принесут ей ребятишек трёх-четырёхмесячных, она их спеленает, скрутит – и в манеж деревянный. Присмотрены дети. Время кормить подходит – за нами автобус в поле приезжает, садимся, едем в ясли, покормим своих – и снова на работу. Ну, мои-то не трёхмесячными в ясли попали, нет, постарше уже были (улыбается)… Тогда три месяца с детьми дома-то сидеть можно было, это сейчас три года, да и больше можно… Одного родила в мае. Три месяца – вот и лето как раз прошло, а зимой-то работы не так много. А другого – в октябре, опять же, подрасти к следующему лету-то успел.

- А зимой-то какая работа? Поля же под снегом?

- Как же, Маша, мы, к примеру, грибок для спорыньи выращивали.

- А это как, баба Катя?

- А ЗОС была, Зональная Опытная станция. Там, где сейчас Ткачёв живёт, знаешь? вот там была. Грибок нам из Москвы присылали, сусло из Тогучина привозили… Всё строго стерильно: в специальном шкафу колбы были, их только через рукава доставали. Руки перед тем спиртом протирали. Я уже сейчас и не припомню, Маша, какие там были пропорции. Помню, что делали мы это вдвоём: руки делают, а мы разговариваем (улыбается). Потом в погреб до первых колосьев ржи спускали этот грибок. А как рожь в колос войдёт, так мы опять же вставали в поле в ряд, нам давали планшеты деревянные – с одной стороны иголки, только с ушком на конце, а с другой – фланелька, на которой грибок. Выходили так же рано, как с навозом, по росе ещё, чтобы грибок сохнуть не успевал, а на ржи приживался. Шли по ряду и колосья планшетами с двух сторон сжимали: иголки прокалывали колос, грибок внутрь колоса попадал, и на колосе спорынья вырастала. Мы её помногу выращивали! Нам ведь заказы поступали из Японии, из Германии! – говорит баба Катя с гордостью.

  - А как же её убирали? 

- Так комбайнами, вместе с рожью.

- А как же её из ржи-то выбирали?

- А так, мы, женщины, зимой вручную и выбирали…

- Это что же, как Золушки? – засмеялась я.

- Ну да, как Золушки, легко отозвалась баба Катя. Мы были те ещё Золушки. У нас однажды Нюру, мы работали с ней вместе, в автобус водитель Бобров пускать не хотел, когда с поля уезжать стали. Говорит, мол, сиденье вымажешь. Так хоть плачь: чем же мы виноваты были, что из полумёрзлой земли корень валерьяны выбирали – это же начиная с сентября и по ноябрь! И собирали мы той валерьяны по тонне в день!

- Так это же сколько?! Даже если в мешки по 50 кг, то это по 20 мешков?! В день?!

- Ну да, так примерно… Как там мы ни старались промыть его, а всё же земля-то оставалась. Земля так в руки въедалась, что когда в магазин приходили за тканью, продавцы морщились и говорили: «Вы бы, женщины, руки-то отмыли сначала, а потом уж ткани трогали!» А как их отмоешь-то? И мыли, и чистили – а земля не вымывалась…

- Ничего себе! А что же Вы получали за такой тяжкий труд, баба Катя?

- Хорошо мы получали. Я помню, как-то за месяц за нас четверых, за всю семью, (мальчишки-то мои тоже работали – и ромашку собирали, и навоз раскидывали) – 700 рублей получала. Это в 1975 году-то! Я это хорошо запомнила, потому что Гена обсчитался немного, рублей так на двести, а я в уме-то прикинула, ну и говорю ему, что он неправильно посчитал. Так он несколько раз на счётах пересчитывал, и всё-таки как положено заплатил нам (улыбается довольно). Дети потому и не болтались по улицам, что заинтересованы были, свои деньги получали за труд…

- Что ж, поздно уже, баба Катя. Пойду я. Спасибо Вам и за баньку, и за беседу на крылечке. В выходные ждём Вас. Вы и так уже два раза мне должны – я прихожу к Вам, а Вы к нам – нет.

- Хорошо, Маша. Да приболела я, вот и не шла. Да и работаете вы…

- Ну и что, что работаем? Ждём Вас! До завтра.

Я шла прямиком через огородики домой (сетку между огородиками частично убрали, чтобы ходить друг к другу удобнее было) и думала: «Дай Бог здоровья бабе Кате!» Она помогала мне и с огородом, и так, когда нужно, когда я приехала работать в Лекарственное. Трудяга и золотое сердце! Нет, на золотом крыльце у нас не царь-царевич, король-королевич, а мы с бабой Катей. Кстати, это баба Катя придумала приглашать меня поговорить вечером «на золотое крыльцо», так и стали мы называть наши посиделки. Часто подолгу говорим мы друг с другом. А всегда найдётся, и что послушать, и что рассказать. Милости просим и вас к нашему золотому крыльцу!

PS. О своей жизни учительнице математики Лекарственновской средней школы Марии Ивановне Лобах рассказывала вечерами Екатерина Васильевна Борщова, жительница села Лекарственное и великая труженица. А обобщила и записала их вечерние беседы совсем недавно (в 2018 году) переехавшая в село учитель русского языка и литературы Ирина Анатольевна Носуленко.