Проводив на войну отцов, мужей и братьев, на трудовую вахту на заводах и в шахтах заступили девушки и женщины. В их числе были и жительницы п. Шахта Тогучинского района Новосибирской области.

                                                                       В Сибири не было войны,

                                                                       Но вы спокойных дней не знали.

                                                                       И, русским мужеством полны,

                                                                       В тылу победу вы ковали.

   Шахта «Завьяловская» не остановила ни на один час добычу угля в период Великой Отечественной войны. Свидетельством героического труда в тылу стали рассказы тех, кто вместо мужчин взял в руки кирку и лопату, выдавая уголь на-гора.

    Одна из них – Галактионова Наталья Васильевна, дочь репрессированного священника, молодая, энергичная, общительная девушка, идет работать в шахту в возрасте 19 лет. Не каждый мужчина выдержит работу под землей.

Уголь откалывали отполкой, бурили ручными свёрлами, проходя за смену 8 метров. Лопаты для погрузки угля в вагончики были самодельные, одноразовые. Откатка вагонеток сначала была вручную, а потом на лошадях. К удивлению многих ныне живущих, в шахте во время войны была конюшня и конюх. Когда лошадей выводили из шахты, им завязывали глаза, чтобы они не ослепли.

    Из шахты девушки и женщины выходили мокрые. Пока добегали до бани, одежда в холодную погоду застывала. Жили в бараках-мазанках. Работали в лаптях, ноги обматывали тряпками. Спускались в шахту и поднимались на поверхность по лестнице в 190 ступенек. Часто спускались по шурфу с уклоном 45%. Садились на лопаты, держались за ручки и летели вниз, не думая об опасности. Были молодыми и смелыми. Долбя уголь и плакали, и песни пели.

    Стаж работы в шахте Натальи Васильевны Галактионовой – 18 лет. Женщина с улыбкой вспоминает: «Трудно жилось и работалось, но помогала перенести все трудности доброта человеческих отношений. После работы мы бежали в клуб, были активными участниками художественной самодеятельности, во всем старались помогать друг другу и: в труде, и в семейном быту. Умели работать и отдыхать. Общие песни, танцы помогали нам в трудные минуты и годы сделать нашу жизнь легче, интересней. Мы жили интересно, весело, а труд только облагораживает людей.»

       Женщиной нелегкой судьбы в нашем посёлке называли Голышеву Анну Афанасьевну. Увидев её, многие спрашивали, почему у нее такое «синее» лицо? Работать в шахте она начала в 1943 году сначала вагонолопатчицей (грузила уголь в вагонетки и выдавала их «на-гора»), затем - взрывником. Однажды при ликвидации недочетов произошел взрыв. К счастью, Анна Афанасьевна была только ранена (в шахте были случаи, когда взрывники погибали), но в лицо вкрапилась угольная пыль да так и осталась на лице.

    Полгода женщина лечилась по больницам, боялась остаться без зрения, но, когда вылечилась, снова вернулась к своей работе. Так судьба подарила ей жизнь. Выходя замуж в 1941 накануне войны, Анна не успела познать радости семейной жизни, и счастливая жизнь быстро кончилась. Муж с войны не вернулся, поэтому работать приходилось за двоих.

                                                         

   С 16 лет не покидала свой боевой путь во время войны, работая в шахте, и Белякина (Самойлова) Прасковья Николаевна. Девочка она была рослая, обладала необыкновенной силой, например, одна поднимала шестиметровый лес (разгружала в шахте вагоны с лесом, лес нужен для крепления забоев).

   Вагоны в то время назывались “козы”. Уголь загружали в вагончики и выдавали его «на – гора». Работала Прасковья по 12 часов. В шахту работать пошла, потому что давали хлеба на сутки тем, кто в шахте работал, 800 граммов, а на поверхности – 500 граммов.

   Работать в шахте было трудно, пролила много слёз, но в коллективе всегда находились люди весёлые, умели шутить, поднять настроение, развеселить, подбодрить, унывать друг другу не давали. Молодежь работала исключительно хорошо, никого не надо было заставлять работать. Не выходили со смены, пока не выполнят план. Очень был дружный, сплоченный коллектив.

   Было и так. Собирались на работу за час до смены. Коля Студенков играл на баяне, одни танцевали, другие играли в шахматы, в шашки, а затем в приподнятом настроении спускались в шахту и работали «с огоньком». Хорошо работала «печать», и поэтому через каждые 10 дней выпускали «Боевые листки». За хорошую работу ко всем праздникам, каждому из смены вручалась премия. Когда была повышенная добыча, всех встречали с музыкой, поздравлениями, летом с цветами.

Общего трудового стажа на шахте у Прасковьи Николаевны 29 лет.

                                                                   

     Койновой Клавдии Петровне в 1941 году пришлось бросить школу, чтобы помогать матери с малолетними сестрёнками (отца забрали на фронт). В 17 лет пошла работать в шахту сумконосом. Носила капсулы, взрывчатку запальщику угля. А когда взрывник погиб, пришлось ей работать взрывником. Однажды приехали из треста, спустились в шахту и увидели, что молодая девушка занимается не своим делом, за что «нагорело» директору шахты.

   28 мая 1942 года была мобилизована в трудовую армию, получила повестку явиться в сельский совет, имея при себе кружку и ложку, и быть в рабочей форме.

   Работала на военном заводе № 635, вывезенном из Электростали (под Москвой). Заряжали зенитные снаряды, фугасные мины, каждая из мин весила 16 кг. Взвешивали каждый снаряд, вес писали на снаряде. Лишний вес снарядов приводил к несчастным случаям (снаряд взрывался прямо в цехе). Были случаи, когда погибали работники, отрывало руки. Все находилось в строжайшей секретности, с каждого ежемесячно брали расписку о неразглашении. Судили за малейшее нарушение (нельзя было иметь при себе спички, металлические предметы). Снаряды проверялись на полигонах, из 200 штук проверяли 2-3 снаряда. На заводе работали и детдомовцы по 12-14 часов.

   Жили в казармах по 200 человек. Было холодно, вода в умывальниках застывала, часто спали в фуфайках, не умывались по утрам. Холодно было и на заводе, в цеховых помещениях. Питались в столовой по карточкам, дневная норма хлеба 600 гр. Носили ботинки на деревянной подошве. Бани не было, только в 1943 году сделали душ, в котором мылись по очереди, редко предоставлялось такое счастье. Домой не отпускали, на заводе была военная дисциплина.

   За 3 года работы на заводе Клавдия Петровна 2 раза повидала своих родных. Мать и сестра приезжали к ней, но привезти из дома много не могли: нечего было. Привезли сушеный картофель. Девочка видела голодных стариков, которые подбирали пищевые отбросы около столовой, Клавдия вспоминает, что часто солью утоляли чувство голода. Потом много пили воды и опухали.

    Когда закончилась война, завод перевезли в Электросталь. Мобилизованных перевезли работать на обувную фабрику имени С.М. Кирова.

    Клавдия Петровна в конце войны вернулась на работу в шахту и вскоре вышла замуж.

   Живые свидетели тыла, они знали, ради чего работали.

В невыносимых условиях молодые девушки ковали победу в Великой Отечественной войне. Они достойным ударным трудом помогали фронту. Их имена бессмертны в памяти жителей нашего посёлка.