Единственное фото репрессированного прадеда

Мои предки переехали в Сибирь на свободные земли под влиянием столыпинских реформ и беспросветной бедности из Вятской губернии. Было объявлено, что можно занимать хорошие плодородные земли, и Василий Ефимович Царегородцев поехал искать свое счастье, вместе со своей семьей, женой Евдокией Ефимовной и детьми: Максимом, Ефросиньей и Владимиром; уже в Сибири родилось еще двое детей Мария и Михаил. Семья часто меняла место, переезжала в разные селенья и исколесила всю Сибирь.
 Царегородцев был крепким и сильным мужчиной, его призвали в армию в первую Мировую, и он оказался в Петрограде в Финлянском полку, участие в боевых действиях не принимал. Во время революции перешел на сторону большевиков. Весной 1918 года вернулся домой и вместе с сыновьями работал на строительстве различных веток железной дороги, жили в бараках всей семьей.

Тем временем подросла дочь Ефросинья, и отец присматривал ей жениха. На просторах Тогучинского района где-то в 1926 году пересеклись пути Василия Ефимовича и его земляка Киселева Ивана Михайловича. Оба вятские, стали обсуждать свою жизнь и обнаружили, что у Василия Ефимовича невеста выросла, а у Ивана Михайловича есть сын, решили поженить своих детей, не спрашивая у них согласия. Надо сказать, что Киселевы – Иван Михайлович и Анисья Акимовна – были бездетными и решили взять мальчика из многодетной семьи Стрельниковых, проживающих в том же поселке. Сережу усыновили, выправили новые метрики, растили и воспитывали, как родного.

Впервые Ефросинья Васильевна увидела Сергея Ивановича только на свадьбе, поэтому никаких теплых чувств молодожены друг к другу не испытывали. Ефросинья Васильевна радовалась, что попала в зажиточную семью, свекор со свекровью приняли ее тепло, одели и обули полностью.

22 июня 1927 года у молодых родилась дочь, и назвали ее Анной. Позже родился сын Александр, и только тогда отношения стали налаживаться, наконец-то Сергей Иванович стал лучше относиться к жене, но счастье длилось недолго.
 
Годы, в которые происходили эти события, были очень тяжелыми для нашей страны. Многие люди были сосланы в ссылки, отправлены в трудовые лагеря. Существовали оговоры и наветы на хороших людей. Сейчас эти времена называют временами репрессий, когда арестовывали «без суда и следствия».

Ужасно то, что моя семья в полной мере испытала все это на себе. Зависть и злость людская безмерна, и именно это сыграло решающую роль.

 На хутор Медведевский приехало вместе 4 семьи, но самыми зажиточными из них стали Киселевы, а вот семья Полушиных так и не смогла встать на ноги. Пелагея Полушина вместе со своим братом Яшкой стали ходить на коммунистические сходки, митинги, собрания. Самой активной была Пелагея, не удивительно, что ее выбрали председателем сельского совета.

И конечно, семья Киселевых, имея крепкое хозяйство была, как «бельмо на глазу». Объединяться в колхоз они не хотели да и жить скромно тоже. Иван Михайлович купил породистых лошадей и двуколку, везде разъезжал на ней, всегда старался показать свое богатство. Я думаю, что Полушиным нужен был только повод, чтобы последовал арест. И вот повод нашелся.
 
В 1930 году бык Киселевых боднул мать Полушиных, в результате Яшка пришел к Ивану Михайловичу и сказал: «Отдай мне быка». Заносчивость, с которой все это было сказано, не понравилось Киселеву. И, несмотря на то, что он собирался выплатить деньги за нанесенный ущерб, гордость пересилила, и он отказал Яшке. На это Яшка сказал: «Ты будешь помнить обо мне всю жизнь».

Районное начальство в борьбе по ликвидации индивидуальных хозяйств придумало «Вассинское контрреволюционное движение», чтобы убрать всех не согласных с коллективизацией. Район обязал сельсоветы составить списки таких лиц. Вот в такой список Пелагеи Полушиной были записаны отец и сын Киселевы.

Вечером 18 марта, когда сыну Александру исполнилось 2 месяца, Киселевых арестовали и увезли, а утром 19 марта имущество Киселевых было описано и конфисковано, оставшимся членам семьи Киселевых было предложено «Убираться по добру, по здорову». Дед Царегородцев приехал и забрал всех в поселок Конево.

От пережитых волнений у Ефросиньи Васильевны пропало молоко, и маленького Александра взяла на воспитание семья Шиховых, где была маленькая девочка, и у ее матери молока было много. Летом 1930 года Ефросинью со свекровью и 3-х годовалой Анной отправили в ссылку, (маленький Сашка не попал, только потому, что жил в другой семье).

Это был настоящий «обоз смерти», многие заболели тифом, дизентерией и умирали по дороге, особенно дети. К пароходу-буксиру была прицеплена баржа, и везде находились ссыльные. С баржи их выгрузили на пустой берег недалеко от Нарыма. Их оставили без еды и помощи на берегу. Люди начали строить землянки, а умерших похоронили в общей могиле. Наша семья не выжила бы, если бы не взаимовыручка и объединение всех ссыльных для общих работ.

Маленькая Анна заболела дизентерией, но осталась жива. Несмотря на малолетний возраст, моя прабабушка Анна Сергеевна хорошо помнит те дни, когда «утром вода в бадье была замершая, когда спали на общих полатях стараясь согреть друг друга, когда укрывались всем, что попадалось под руку».

Понимая, что в таких условиях их все равно ждет смерть, и боясь за свою дочь, Ефросинья Васильевна решилась на побег. Она уговорила еще одну женщину, и вдвоем они шли ночами, избегая дорог, чтобы не попасть на посты. Она вернулась в Конево к своему отцу Василию Ефимовичу. Оседлав лошадь, отец немедленно вернулся за Анной и Анисьей Акимовной. Побег удался, но женщинам пришлось скрываться, делать другие документы, так как было еще много недоброжелателей.

Ефросинья Васильевна еще долгие годы вспоминала своего мужа Сергея Ивановича, пыталась узнать, где он и что с ним, надеялась, что он вернется. В разговорах часто говорила, что он может быть в каких-то каменоломнях, на ссылке, голодный и оборванный.

И только в 90-х годах, когда все архивы были открыты Александр Сергеевич смог узнать о судьбе отца и деда. Они были расстреляны 26 апреля 1930 года. Даже на документах видно, что их жестоко избивали, потому что на листах дела остались капли крови. Сергей Иванович не выдержал побоев и подписал признательные документы, а Иван Михайлович не подписывал, но все равно их вместе расстреляли.

Вот из этого дела Александр Сергеевич и взял маленькую фотографию Сергея Ивановича, единственное фото моего прадеда, которое есть в нашей семье.

Эти события красной строкой прошли через несколько поколений, семья после конфискации имущества так и не смогла «встать на ноги». Лишенные мужчин, основных работников и кормильцев, женщины с маленькими детьми остались на улице, без средств к существованию.