Это было давным-давно, «когда деревья были большими», а я - маленькой, несмышлёной и очень любопытной. Шёл 1957 год…

 Однажды мама купила мне детскую книжечку. Она была тоненькой, текста мало, а иллюстрации на полстраницы, и она мне сразу очень понравилась. То ли потому, что это была моя первая книжка, то ли потому, что на обложке был изображён птенец, который трогательно таращился на окружающий мир, вытянув из скворечника шею.

«Мама, это воробей?» Птицы для меня тогда делились на воробьёв и не воробьёв. «Нет, дочка, это скворчонок…». «Скво…кто?»,- удивилась я.

«Сын скворца, первой весенней птицы, которая прилетает к нам», - и мама поведала мне, раскрыв книжечку, о мудрой маме-скворчихе, которая решила две проблемы, свалившиеся на неё в один день. Первая заключалась в нежелании её малыша оттолкнуться от крыши и совершить свой первый полёт, а вторая возникла в виде злой чёрной кошки, которая преследовала её единственного птенца, на защиту которого она бесстрашно кинулась и была ранена. Я так ясно представила себе эту картину, что сначала заплакала, потом долго смеялась над глупой кошкой, оставшейся ни с чем. «Мама, кто это написал?» «Семён Савельев», - прочитала мама на обложке.

         Я часто возвращалась к этой книжке, учила по ней первые буквы, и она имела своё, охраняемое место. Бабушка, любившая меня без памяти, видя моё отношение к этой маленькой книжечке, каждый раз, протирая её фартуком, клала к себе в сундук и почему-то говорила: «Всё, милая, спрятала я твоего чижа». Она упорно не видела в нём скворца.

        Прошли годы... Обстоятельства заставили нашу семью переехать на время в г. Междуреченск, где мы прожили два года, там же родилась моя сестра Ольга. Вернувшись в Болотное, меня определили учиться в школу №21. В пятом классе началось изучение английского языка, учительницу звали Светлана Семёновна Савельева. Она уже несколько лет преподавала в нашей школе. Как-то на уроке, осмелев, я спросила: «Скажите, пожалуйста, Семён Савельев Вам, случайно, не дальний родственник?» На что Светлана Семёновна ответила: «Нет, крайне близкий. Он - мой отец…».

Это было удивительно!

Я сразу полюбила и уроки английский языка и Светлану Семёновну. Добрая и умная учительница, она тепло улыбнулась, узнав, что я бережно храню книжицу её отца.

Семья Савельевых переехала в Болотное из Томска, к сожалению, сейчас трудно утверждать, когда это случилось. Отец занимался озеленением участков вдоль железной дороги, наверное, это и было причиной перевода семьи из Томска. Они поселились на улице Линейной №4 кв.2. Ряд крепких двухэтажных домов, построенных для железнодожников, и сейчас находятся на этой улице, правда, сейчас она носит имя одного из Героев Советского Союза Забобонова И. С., нашего земляка.

 У Светланы Семеновны был брат, который погиб в 1943 году. Иногда, когда дело касалось военной темы, она с грустью рассказывала нам о старшем брате, с которым она была очень дружна.

Позже, повзрослев, я играла с ней в народном театре, зрители обожали её характерные роли.

       Однажды, сестра, которая училась тогда в первом классе, пригласила в гости свою одноклассницу. Рослая девочка с толстой косой, открыто улыбаясь, представилась: «Лена Савельева…». Девочки были младше меня лет на восемь. Хитро улыбаясь, сестричка сказала ей: «Лена, а ты знаешь, у моей сестры есть книжка-талисман, угадай какая?», - и вынесла книгу о скворце. «Спасибо, - улыбнулась она, - дедушка был бы очень рад»...

Девчонки крепко дружили до выпуска из школы. Они дополняли друг друга: резкая, импульсивная Ольга и спокойная, рассудительная Лена Савельева.

 Городок наш провинциальный, в ту пору почти в каждом дворе держали скот. Моя семья не являлась исключением. Звали нашу большую пёструю корову-кормилицу Малышкой, и мы стали гонять её «в стадо».

Летом 1965 года город «посетил» ящур и неминуемо наступил карантин. Скотину не пускали в черту города, днём её охранял пастух, а ночью по очереди стадо караулили хозяева. Мама давно страдала бронхиальной астмой, отчим выздоравливал после операции, и в ночь в «караул» выпало идти мне.

Лето, ночь, костёр... Ольге и Лене это показалось заманчивым, они кругами ходили за мной, уговаривая взять их с собой. Девчонки уже научились читать и, прихватив с собой тоненькие книжки, в том числе и мой любимый «Первый полёт», двинулись за мной.

Как только коровы, шумно вздыхая, определились на покой, мы сели в кружок и по очереди стали читать вслух. Был тёплый вечер, пахло парным молоком, рядом раздавался мирный хруст пережёвываемой травы... Мы читали до полной темноты, а потом, прижавшись, крепко заснули...

Я проснулась первая и увидела, что какая-то коза заинтересованно и с аппетитом жуёт клок травы, торчащий из-под Ольгиного уха. Та блаженно улыбалась во сне и вдруг, как-то сразу проснувшись, увидела подступавшую к ней бородатую морду с рогами. Ольга подпрыгнула, сдёрнув шуршащий брезентовый плащ с меня и Лены, и вдруг заорала так, что мы спросонья тоже громко завопили. Коровы рванули в кусты, к болоту и дальше. Стоять осталась только наглая коза!..

Мы целый час собирали в кучу наших коров и впопыхах, продираясь сквозь кусты и сухую траву, потеряли мою книгу. Когда пришёл пастух, и стадо перешло к нему, начали её искать, но не нашли.

Все в репье, в «собачках», сердитые и не выспавшиеся, мы шли домой, и я горевала больше всех - потеряли мою любимую книгу!..

Её принёс через три дня пастух - мою драгоценность, аккуратно обёрнутую газетой. Смущённо улыбаясь и протягивая мне «талисман», он сказал: «Нашёл я её в тот же день, прочитал своей дочке, хотел оставить ей, но, чувствую, она вам дорога…Я видел, как вы её искали».

Прошли годы... Своим детям я тоже часто читала «Первый полёт», и они бережно хранят в памяти всё, что связано с этой книжицей, а я упорно ставлю её между своими любимыми Пушкиным, Цветаевой, Булгаковым. Как же я удивилась и обрадовалась, когда, придя работать в краеведческий музей, обнаружила в фонде любимую книжку детства. Мы попытались найти еще хоть какие-то сведения о других произведениях С.Савельева, но, к сожалению, даже всемогущий интернет нам в этом не помог.

То чувство, которое питала к книжице своего земляка, я выплеснула на малышей детского сада и первоклассников. Уже как экскурсовод рассказывала им о природе родного края, о замечательных людях, живущих в нём, о моём любимом Семёне Савельеве, его потомках, о мудрой маме-скворчихе, которая под угрозой жизни отправила своего первенца в первый полёт, и тем самым спасла ему жизнь.

У птиц всё, как у людей... Но только у людей произнесенное слово остается навсегда. И вспоминая тютчевские слова «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся», понимаешь, что

Семён Савельев и не предполагал, что его единственная тоненькая книжка станет важным и нужным словом для стольких малышей и переживет его на сотню лет. Мудрое и доброе слово живет вечно.