Владимир Карпов и "Болотнинская быль"

Я прочитал замечательную статью о Владимире Николаевиче Карпове, которую написала Козина Людмила Викторовна, и с облегчением выдохнул, мол, значит, мне писать не надо. Прошли буквально пара дней и опять это чувство недосказанности поскребло душу, но у меня веские аргументы, я мало знал Карпова, я практически его не знал, потому что познакомился, только когда приступил к работе над книгой "Болотнинская быль".

Нет, не так. Я знал его раньше, но то было шапочное знакомство, которое позволяет только поздороваться при встрече.  А позже, действительно, наше знакомство началось со ссоры. Я вдруг случайно узнал, что в Болотном принято решение о создании книги по истории района. Узнал, потому что мне позвонили ребята, которые заключили с администрацией района договор на книгу, но обратились ко мне, мол, дай людей. Я выпытал всю информацию у нерадивых исполнителей и позвонил Карпову, как главному представителю заказчика. Я разговаривал с ним вспыльчиво и грубо, я говорил, что дело не в заказе и деньгах, а в том, что именно у меня самая профессиональная редакция исторического профиля, и что именно я должен был создавать эту книгу, потому что родом из Болотного. Я бросил трубку и не жалел, что только что оскорбил человека. Обида клокотала и не давала мне успокоиться.

Прошло два месяца, и вдруг позвонил Карпов и предложил делать книгу. Я сильно удивился и обрадовался его звонку, спросил про сроки. Он ответил. Я ругнулся, но на следующее утро был уже в Болотном. Я не помню, когда я так горел работой.  Я не помню, когда и над какой книгой мои редакторы, дизайнеры и корректоры работали с таким азартом. Видимо, я заразил их этой своей увлечённостью.  Всё кипело, крутилось и работало, любой вопрос Карпов решал мгновенно, влёт, в одно касание, будь то вопрос транспорта, людей, поиска информации или фотоматериала.  Взаимодействие, а главное, взаимопонимание было просто безукоризненным, и когда мы редактировали уже собранные материалы, Карпов стал одним из самых принципиальных  и въедливых экспертов; конечно, ему помогло образование историка, но он был ещё более требователен и зануден, чем я. И я не удержался и спросил:
- Чего ты хочешь от книги?
- Я хочу, - ответил он, - чтобы она была честной.
- А я хочу создать такую книгу, - в свою очередь сказал я, - которая стала бы образцом для других районов, чтобы культура книгоиздания краеведческой литературы поднялась на новый рубеж. Книга должна стать современной – интересной и красивой.
- Красивой! – повторил Карпов. – «Красота спасёт мир», - сказал Достоевский, а знаешь, почему он так сказал? – Карпов улыбался и испытующе смотрел на меня, а потом продолжил: -  Потому что красота – это стремление к совершенству. Так-то, товарищ писатель.
- Слушай, Владимир Николаевич, - мне неудержимо захотелось дохнуть перчиком в его сторону, - ты же родом из Ордынки?
- Да.
Я поднял увесистую рукопись:
- А чё задницу рвешь, будто твоё?
- Моё, - сдержанно и немного с обидой ответил он.

Карпов обладал той разумной сдержанностью, которой Бог не дал мне, он как-то умело и терпеливо мог отвечать на мои дерзкие и провокационные вопросы «невпопад». Но Болотная – это моя родина, я родился и жил на Линейной, а он из Ордынки... Но, что было очевидным, Карпову  Болотная тоже стала Родиной. Почему и за что он её полюбил, я не знаю. Но азарт, восторг от работы, который мы испытывали, и такая увлечённость и неравнодушие, честность и бескомпромиссность бывает только у тех, кто любит.

Мы сдали книгу в типографию, и вот он, первый сигнальный экземпляр! Я мчусь в Болотное и, как нечто драгоценное, кладу книгу ему на стол. Он смотрит и медлит взять, потом садится и начинает листать, вдруг наклоняется и нюхает книгу. Я тоже нюхаю книги, только что вышедшие из типографии. Мы посмеялись над этой нашей общей причудой, пожали друг другу руки и я уехал.

Уже вечером, дома, я налил себе вина и открыл свой сигнальный экземпляр "Болотнинской были", и тут зазвонил телефон. Это был Карпов. Он тоже сидел с книгой и перед ним стоял фужер вина, мы поговорили, подняли бокалы и выпили. И вдруг он сказал:
- У нас книга 640 страниц, а по договору 300.
- Этой книгой, если что, быка можно свалить с ног, - не очень ловко  пошутил я. - Володя, ты же знаешь, что на Родине не зарабатывают, Родине служат.
- Спасибо, Николай. Мы сделали большое и очень важное дело. Я люблю тебя.
- Тебе спасибо, старик, - ответил я, - и что обиду на меня не держал, спасибо. Я тоже люблю тебя.
Мы не стали друзьями, мы просто любили Родину и готовы были служить ей до конца дней своих искренно и честно. Через год Карпов неожиданно умер, а книга осталась.